125 —

22 нарТя, я быль антропографомъ, скульпторомъ,

ораторомъ, поэтомъ, я изучилъ 'гайны жрецовъ и началь

царствовать съ c03HaHieM'b моего превосходства на.дъ дру-

гими и y6rh;kJWHieMb, что подданные мои станутъ с.тЬдо-

вать по указаннымъ мною путямъ, а встђ цари приль-

нуть кь моимъ совТтамъ и руководс'гву; но что же ока-

залось? тевхъ, которыхъ я приблизилъ кь ce6'h, надо

было отравить за то, что они захотјзли отравить меня.

Я сд±лалъ это тайно и съ того времени вынужденъ

быль натуру мою сильнмшимъ ядамъ, что-

бы не сдФлаться случайною жертвою- облагодеђтельство-

ванныхъ мною людей. Что касается сосТднихъ царей,

то они почувствовали ко мнеЬ и начали явно

выражать за то, что я ишђлъ въ виду сдФ,-

лать ихъ своими братьями и друзьями. Тогда я о;кесто-

чилс.я про'гивъ всКъ и началь жить съ нак.ЛОННОСТЯМИ

такого же и неблагодарнаго человФка, какими

были ненавистные мкВ люди. Считая ихъ коршунами,

я захотТлъ сщВ.латься орломъ и буду имъ непремФнно,

если боги продлять мою жизнь.

Сказавъ это, Митридатъ поднялся съ мтста, чтобы

возвратиться во дворецъ. Публики не оставалось 60.whe

въ театргЬ.

26.

Прошло три меВсяца со дня въ ПантикапегЬ

Страбонъ, до этого въ городскомъ

дом± на счетъ, нынгЬ обиталъ въ наемномъ зда-

Hin за городомъ и находился въ самыхъ дружественныхъ

съ представителями всеЬхъ Его

приглашали ежедневно на пиры и пирушки, устраивали

своего рода и съ особеннымъ

слушали безнравственныя реВчи, настоящей ц±ли Кото-

рыхъ никто не понималъ. Изъ всж*ъ друзей, его ботве

другихъ ШЬнилъ эпимелитъ Харитъ, но

прежнему безграничною влас'гью и въ сто-

лиц±. Что внушало эту расположенность между началь-

никомъ города и иностраннымъ гостемъ—никгго не могъ

понять.

По MHtHi10 однихъ Страбонъ заслуя:ивалъ этого за