— 104—

$Jt. Я говорю въ частнаго лица. Я говорю здгВсь безъ

той безъ той толпы, которая обыкновенно одушев-

дяеть оратора».

Цицерона впрочемъ мало содМствовало при-

cyTcTBie толпы въ день процесса Мидона. Видь значитель-

наго количества войска, назначеннаго для порядка» ,

охлаждадъ его kpacHoptqie. Но обыкновенно Цицеронъ гово-

рилъ, въ виду народъ столько же и даже больше, чјмъ

судей. Благодаря свобохв античныхъ нравовъ, орокому раз-

политической жизни и крайней гласности, не ствсаяв-

шейся подымать покровъ частной жизни,—онъ возбуждааъ

интересъ даже кь д•Ьламъ самаго незначительнаго харак-

тера, связывая предметь ргвчи, насколько позволяли обстоя-

тельства, съ другими современными со

подробностями жизни парт1й и сви$телей.

Если онъ такъ усердно заботился о тоиъ, чтобы увели-

чить интересъ кь своимъ то это объясняется тЬиъ, что въ

адвокатурв онъ искадъ Н'Ьчто большее, ч%мъ

Его истиннымъ призван1емъ была политическая жи&нь

или Онъ самъ сознавался также, что адво-

катура никогда не была для него ничгВмъ инымъ,- какъ

только иодитики и Но служилълн кто

когда нибудь честными средствами? Исњдю-

чая процесса Верреса, онъ приходилъ на помощь своимъ сло-

вомъ только беззащитнымъи несчастнымъ и ради cuaceHig ихъ

мужественно пренебрегалъ какого нибудь Сипы или

Цезаря.

Никогда онъ не продавалъ за деньги свою защиту. Онъ

выступалъ на трибунђ только повинуясь благороднМшииъ по-

благодарности, дружбы, общественнаго интереса.

Прежде ч•ћмъ говорить, он•ь никогда не забываетъ объяснить