На день рано тронулись мы дальше и застали

на слыующей хозяина, хлопотавшаго возлђ боль-

шаго самовара. Онъ дружески пригласилъ меня выпить

чашку чая и во время этого разсвазалъ MHt: какъ, за

много Л'Вть нередъ Вмъ, провозили з$сь русевихъ поли-

тическихъ преступниковъ, участвовавшихъ въ заговоргЬ

Пестеля, и какъ, изъ нихъ Князь закованный

также вавъ и я въ ц%пи и съ нимъ чай, сказалъ :

„Что же $лать? участь наша конечно тяжела, но выь

богъ вездгв и нужно все сносить.“

На предпослыней не д“зжая Омска, л увиолъ

н•Ьскодько солдатъ, расхаживавшихъ по двору ; пока пере-

прлгали лошадей, я вышелъ изъ повозки и сталь бродить

по двору, на сколько кандалы позволяли ходить.

Оинъ изъ солдать насвистывалъ очень отчетливо

Jeszce Polska nie zgi*! (Еще Польша не погибла! ) *).

Трудно представить сео которое произвела

на меня эта напоминающая и всгЬ наши

и всгВ наши надежды, надежды, которыя поляки, загнанные

въ снТа, не перестаютъ питать въ серд-

цахъ своихъ. Я подошелъ кь солдату, который насвисты-

валь нашу народную пјсню и уставился въ него глазами,

„будучи убжденъ что онъ полякъ. Онъ замжилъ это и

тотчасъ подошелъ ко мнуВ. Это быль Ойствительно по-

лякъ, въ 1830-го года и

въ народномъ онъ быль отдань въ

солдаты, безъ выслуги въ сибирс}йе батальоны. Онъ гово-

рилъ очень хорошо по польски, съ большимъ

емъ, и быль родомъ изъ Мазовјцкой области. Я тбворилъ

съ нимъ съ великииъ когда на насъ внтв-

Изв'Ьстная польская П'ћснл.