койное, свътлое лицо дьдушки, почему-то вь Вломъ, уже мерт-

ваго. И же всплываюо картины, когда его т4ло, как»

н•Ьчто безжизненное, безъ мал%йшаго о человЬкЬ,

которымъ оно когда-то было, когда это Ало, завернутое въ

б%лый саванъ послъ переносять со стола въ гробь .

О, эти минуты просв%тленнаго смерти

И пусто

вь дупЊ : зд%сь владыя смерти

Их» нВть! Недавно было время, когда и дьдушка, и ба-

бушка, оба были живы и здоровы. Они жили, они были лю-

ди. А теперь

— ничего. Неодушевленныя, неразумныя Ала.

И подь землей. Ничего нвть; ничего не остиось. Ихъ

— сорт и мусоръ. ИА име-

жизненный путь оконченъ. Они

на зачеркнуты на лиф земли. Кромв сл%довь ихъ д%ятель-

ности, нихъ, — ничего! Прошли и ушли

Вь нескончаемомъ ряду людей, 00 незапамятныхь вре-

мень до тумана будущаго, показались Ани. Теперь ихь

нВтъ. Всплыли неясными и скрылись

А жизнь попрежнему бьео ключемъ, какъ будто ихъ и не

было, не зам%тивь ихь Что ей до них»?

Изм%нится ли погода отъ на голубомъ неб

%лыхь облачковъ? И мы, и родные, живемъ по преж-

нему полной и заполненной жизнью. Ихъ нВтт, мы жалЪемъ,

но живемъ, какь и жили: это естественно, это законъ природы,

но это странно, непостижимо тманно и велико, какъ все при-

родно-естественное.

Помню день смерти бабушки: я возвращалась полемъ

и строила планы на день. Навстрвчу идео Нина.

„Нелли“,

— громко крикнувь, обратила она мое на

себя. И я поняла. Поняла, что тамъ все кончено. Поняла

и, все-таки, отгоняла эту мысль, какъ невозможную: слиш-

комь страшна и неизвЪстна была тогда смерть! „Все он-

чено“, тихо проговорила она, подходя Возможность са-

мообмана исчезла. Что-то оборвалось въ груди. Первое чув-

ство было, все-таки, ужасъ; ужасъ отъ того, что я должна бы-

ла стать лицомъ кь лицу со смертью. Ноги дрожии отъ вол-

И должна была остановиться.

162