146

читала всему на св'ЬтЬ мою Соню, мою единственную ра-

дость!

Мареа Ивановна говорила восторженно, не

что вмТсто Петра еедоровича, воторый успьъ отретиро-

ваться въ чайному столу и Мниво закурива.љ трубку, ее

слушала жена его.

— же вы говорите въ прошедшемъ? Ваша Соня

и теперь одна забота ваша и ваша единственная радость,

свазала Глафира Николаевна.

Конечно, конечно, но теперь, это уже не то... быть

можетъ, своро... словомъ, 8 выростила ея для другого...

Знаете ли, кажется, я буду моего зятя.

— Полвоте! сваза.ла Глафира Николаевна.

Вы не можете повять этого: у васъ двгЬ дочери и

сынъ, а у меня одна дочь, одна радость, и отдать ее дру-

гому—это ужасно, это не возможно! Одна мысль об этомъ

меня разстраиваетъ!.. Я и говорить объ этомъ ве могу и

закрываю глаза, навь MueHbEi8 Оти, чтобы не видать того,

чтђ меня пугать.

И Мареа Ивановна улыбнулась съ вакой-то ужимкой,

заставлявшей предполагать, что она еще иуЬла

на наивность дитяти.

Глафира Николаевна молчала довольно холодно.

— Гдгђ же однако д±вицы наши? продолжала Мареа

Ивавовна,—зваете... уже поздно... , не случилось ли съ ними

чего?

Что можеть случиться? пошли въ садъ и еще

не однгЬ, съ ними мадамъ Вейхлеръ, няня Кати, навь я ее

называю. Я убрена, что она взяла галстучки, манто и не

позволить имъ простудиться.

— ГхЬ вы достали это сокровище?

Полина прњхала кь намъ съ нею. М-те Вейхлеръ