— 49 —

Вернувшись кь Ланжероновскому спуску, мы увид%ли,

что уже никого н•Ьтъ.

„Главныя силы“ отступили въ порть.

На что собственно расчитывали, мы хорошенечко не знали :

должно быть на посадку на пароходы. Словомъ мы отошли,

вм•ЬстЬ съ прочими.

Въ порту была каша. Куда то тянулись части, повозки,

отд±льные люди, публика въ нел%пой см±си

,именъ и лицъ, племеуъ, нарв•йй, состоян1й“.

Г дв то кого то куда то почему то не пускали юнкера.

Потомъ пустили.

Въ общемъ мы очутились на тюмъ молу, который ве-

деть кь маяку. Другими словами больше д%ваться было не-

куда: съ трехъ сторонъ вода, съ четвертой мятущаяся каша

лодей, ћовозокъ, лошадей, броневиковъ, автомобилей.

Мы расположились чего то ждать около каменныхъ са-

раевъ. Такъ выжидательно безсмысленно продолжалось н•Ько-

торое время. Очевидно столько времени, сколько большеви-

камъ понадобилось, чтобы уетановить пулеметы въ Алексан-

дровскомъ паркЬ и вообще на высотахъ, окружающихъ порть.

Мы поняли, что это сдвлано, когда они стали обстр%ливать

нагь. Люди бросились за каменные сараи. Какой то броне

викъ поднялъ трескотню съ нашей стороны. Эта наша трес.

котня была въ высшей степени сознаюсь, мои

нервы не созданы для такого шума. Большевики

плохо. Они могли бы, выражаясь по старозав±тному, „залить

насъ свинцомъ“,• но въ общемъ ранили нвсколько челов%къ.

Однако •этого было совершенно достаточно, чтобы вс•Ь па-

роходы „драпанули въ два счета“ въ море.

Въ это время среди горсточки людей, дошедшихъ до по-

сл%дняго предъла и жавшихся кь каменнымъ сараямъ на молу,

родилось наконецъ то, чего столько времени ожидали

— ин-

сгинктъ

вырвались kakie то люди, насколько помню, это

были даже не офицеры, а солдаты-драгуны. Они, неистово

жестикулируя, стали кричать, яростно кого то упрекая :