76 —

Я иду на развьдку, т. е. по дорогЬ, которая повиди-

мому идетъ въ деревню. А деревня эта, очевидно, у подно-

этихъ обрывистыхъ горъ, съ которыхъ насъ и полива-

ютъ изъ пулеметовъ. Меня нагоняетъ экипажъ полковника

Стесселя. Онъ приглашаетъ меня с•ћсть. Раиса Васильевна

говорить ньсколько любезныхъ словъ. Мы Вдемъ для

переговоровъ съ румынами.

домикъ въ деревн±. офицеры съ одной сто-

роны, съ другой — генераль Васильевъ, Стессель и еще кто то...

Генераль Васильевъ говорить переводчику :

— Скажите имъ, что мы совершенно замерзли и уми-

раемъ отъ голода . .. Что мы безоружны, потому что у насъ

нВт•ь патроновъ ... Что мы просимъ оказать намъ

ибо мы погибнемъ ... И что я заявляю имъ, что если мы не

будемъ приняты, то мн•В ничего больше не остается, какъ за-

стр%литься тутъ же ...

офицеры что то отв•Ьчаютъ. Это продолжается

долго. Мы говоримъ слова, румыны отказывають, но

въ конц% концовъ какъ будто на то, чтобы мы

заняли нижнюю часть деревни до утра. Иду кь своимъ. Уже

въ совершенной темнот% спривожу ихъ въ деревню, отыски-

ваемъ то хатки ...

Крохотная молдавская хатка.. Челов±къ тридцать. Уми-

рающаго Алешу устроили, какъ могли. Остальные вповалку.

Почти спять. Но хозяева готовять у круглаго низенькаго

столика мамалыгу для насъ. Когда это готово, я бужу всЬхъ,

кого могу разбудить. Лялю. и Димку добудился. Хочу поднять

Олю. Спить такъ глубоко, что н•Ьтъ возможности. Я подымаю

ее за руки, ставлю въ вертикальное и трясу, что

есть силы. Но б%дная д%вочка не просыпается. Я выпускаю

ее, и она безчувственнымъ тЬломъ сваливается на солому.

Это Сильн±е всякаго хлороформа.

Ужинаемъ при каганц%. Мамалыга, кислые огурцы .

Сумасшедшая роскошь ...