17 —

Но •вся эта пышность торжества, об%ды, балы, прњздъ и

отъ±здъ знатныхъ и ученыхъ иностранцевъ были казовою

стороной д•Ьла, наружнымъ, совершенно поверхностнымъ

слоемъ, обманчивымъ блескомъ. Жизнь города и всей не-

объятной страны, на которую распространялось его админи-

стративное и экономическое шла своимъ чередомъ,

и если добывались средства на эту пышность и блескъ, то

съ тбмъ происходило и то глухое которое,

проявляясь непрестанною см%ной и неблагополучнымъ за-

мьстныхъ правителей, было в%рнымъ

показателемъ бользненнаго мбстнаго обществен-

наго организма. Уволеннаго и преданнаго суду см%•

ниль Пиль, а за Пилемъ сл%довалъ Лецано,

Иркугскъ, чтобы „предстать предъ судомъ Сената“, и сиб-

щенный Селифантовымъ, въ свою очередь умершимъ подъ

судомъ. Селюантова см%нилъ, также преданный

суду и отр%шенный отъ должности, Пестель. За этими сатра-

пами-правителями шла ц•Ьлая вереница губернаторовъ граж-

данскихъ и военныхъ, вице-губернаторовъ, комендантовъ и

проч. Эта часть истор1и Сибири достаточно разработана.

Фактическая сторона хорошо изв%стна и, кь тому же, очень

однообразна. Время Трескина, его страстной борьбы съ

крупн%йшими представителями м±стнаго купечества, состав-

ляетъ только заключительную главу этого сибирской

вообще и города Иркутска въ частности. Д%ло не

въ Селифантов% и Трескин±, ихъ женахъ, любов-

ницахъ и клевретахъ, въ злыхъ или добрыхъ вс%хъ

этихъ заклейменныхъ судомъ лицъ, а въ т%хъ усло-

жизни м±стнаго общества, которыя служили почвой

для ихъ д±ятельности. Справиться съ Трескинымъ Спе-

ранскому было не трудно, но изм%нить при кото-

рыхъ д±йствовалъ Трескинъ, не смогъ и этотъ

и благонам±ренный государственный двятель. „При немъ,—

говорятъ современники, — было получше, тише н%сколько,

а тамъ опять пошло все по-старому“.

2

s-s-c;