49

чАа, наиавъ съ ocTepBeHeHieMb на конокрада. Убивъ, смяли его въ

трясину оврага и завалили хворостомъ. Когда трупъ быль вырыть,

не было возможности сосчитать вс%хъ рань R8kie ему нанесли, это

скор•ћо быль не трупъ, а кусокъ безформеннаго мяса.

При д•Ьла, при спрос:Ь обвиняемыхъ: кто биль

Сидора? вс•Ь въ унисонъ отв•Ьчали: BctMb мЈромъ. Въ правотЬ своей

крестьяне глубоко уб%ждены; при такихъ расправахъ они не счи-

тають y6iEcTB0 даже Тховнымъ.

Приведу още одно характерное Д'Ьло самосуда, много над#

давшее шуму. Это было въ сел% Долгорук(М въ 1887 году.

Долгоруковскт народъ—про.ходимцы: они промышляютъ торгов-

лей дамскихъ волосъ, для чого отправляются глубокою осенью по

деревнямъ, покупають у бабь косы на головахъ, подчасъ обстригая

продавшую; съ этими волосами отправляются они на окраины Руси

— Одессу и т. д., а не рыко перебираются и за границу. Ни

одного года не проходило, чтобы „долгоруковцевъ не высылали

откуда нибудь изъ за границы черезъ консульство, какъ неимћющихъ

заграничныхъ паспортовъ. MH0Tie изъ жителей нт;мецкимъ,

франпузскимъ и турецкимъ языками. Соприкасаясь со всякими людьми,

долгоруковцы всћ почти превратились въ нравственныхъ уродовъ.

у нихъ было плохо развито. Bc•b славились своею гру-

бостью, плутовствомъ и воровствомъ.

Плохо жилось въ этомъ селћ двумъ вдовамъ—сестрамъ, по-

м%щицамъ Сатиной и Тучковой, съ буйнымъ народомъ ладу не

было, на глазахъ ихъ тащили все, что можно: л•Ьсъ, дрова, с•Ьно,

даже сноны съ поля. Огъ бывшаго когда то прекрасным.ъ сахар-

наго завода осталась одна развалина. Каждый годъ, каждая жес-

тянка была утащена долгоруковцами. не могли жить

на барскомъ дворФ„ или онъ долженъ быль быть мошенникомъ и

обирать вм%стЬ съ мужиками, или его колотили до полусмерти,

поймавъ г,тЬ нибудь въ укромномъ