286

ТУРАЕВ. история ДРЕВНЕО ВОСТОКА

бог вручал царю перстень и корону; некоторое влияние эллинистического возведе-

нип царей в равное достоинство с богами можно усмотреть в том, что на этих изо—

браженинх и бог н царь представлены одинаково, тогда как на последующем здесь

же барельефе Дария божество парит над всей сценой. Иран дна7кды оказал могу-

щестненнпе религиозное воздействие на весь запад. Культ древнего иранского бога

света — Митры, хотя подвергшийся влиянию вавилонского богословия п малоааий•

ских представлений, победоносно шествовал на запад еще с апохи усиленного

синкретизма в начале аллинистической поры, особенно в римское время, начиная с

Каппадокии и Понта, распространяясь сначала среди военноа аристократии персид-

ското пропсхожденпн, потом особенно среди солдат во всей западной половине рим-

с.кой империи, привлекая себе сердца тем характером деятельности благочестия

11 энергичного служения правде, верности тт культуре, которые были обусловлены

иранским дуализмом. В јпще Митры Иран был близок к духовному господству над

человечеством: Коммод велел посвятить себя н мистерии этого бога, ан 307 г. Диокле-

тиан, Галерий и Лшциний провозгласили в Корнунте Митру покровителем империи.

Но это было всего за шесть лет до Миланского эдикта... Однако побежденный пар-

сизм нашел себе, новый пуп; на запад — в манихействе, этой сложной религии, про-

дукте религиозного месопотамского искательства lII в., где иранский дуализм, но

уже непреоборимый и безысходный, сочетался с вавилонскими и иными элементами.

Распространяясь п во времени г пространстве в своих многочисленных формах,

в течение многих веков манихейство находило себе последователей, искавших в нем

ответа на жгучий, особенно с lII в., вопрос о происхождении зла. В конце в. Иран

пережил еще одно движение, может быть, стоящее в связи и с манихейством, и с буд-

дизмом, но имевшее религиозно-политпческий характер — учение Маздака. Сек-

тантам удалось даже временно склонить на свою сторону царя Ковада (489—531),

желавшего, опираясь на них, освободиться от опеки знати и дузовенства.

На ряду с созданием государственной религии Сасаниды проводили, хотя не столь

последовательно, централизацшо государстра ограничение феодального строя

вассальных владений. Последние были большей частью обращены в провинции и удер-

;кались только на окраинах (Армения, арабское Хирское царство в Средней Лати).

Государство делилось на 18 сатрапий, объединенных в четыре наместничества. Фео-

дальная аристократия продолжала быть силой, с которой приходилось считаться

царю, но которая теперь должна была делить свое вјшянпе с духовенством. Государ-

етненная организация отличалась стройностью прочностью; администрация и фи-

нансовая система были образцовы и впоследствии вошли в пословицу у арабов;

мусульманские правители Персии пытались подражать тому, что, начиная с Арда-

шпра I, особенно же при мудром Хосрове Анушпрване, дало Ирану благоустрой-

ство, но им никогда не удавалось довести порядок доходность провинций до

такой высокой степени, как при Сасанидах. И для падающей римской империи сосед-

нее царство представлялось образцом благоустройства; многие придворные обычаи

давно уже былц заимствованы из него Кесарями (напр., преднесение им священного

огня), двор Диоклетиана, по признанию современников — сколок с сасанидского,

а Галерий открыто гожорит, что персидсклт" абсолютизм должен заменить в его им-

перии древний принципат. Если Иран оказал такое воздействие на Рим, то можно

себе представить, насколько сильна была зависимость от него Восточных царств,

часто принадле7кавших к тому же племени. «Скифские царства... стремились орга-

низонаться на тех же устоях 11 на T0ii же религиозной базе, на которой выросли

и царства Каппадокийское, Коммагенское, Армянское, Иберийское, Албанское и на-

конец Парфянское. Эта база была завещана старой Персией: ее традпцпя была на-

столько сильна п живуча, что победить ее не могли ни эллинистическая монархия,

впоследствии римская республика п пмперия» (М. П. Ростовцев). И мы действи-

тельно находим в этих царствах большую зависимость от Ирана и в области рели-

гип, и в области быта и материальной культуры. На серебряном ритоне из кургана

287

Карагодеушах на Кубани М. И. Ростовцев определил изображения стоящи± друг

Против друга всадников с поверженными под пх конями врагами, как имеющие

то же значение, что уломштнавшиеся нами сасанидские барельефы, Представляющие

наставление царя ботом. Скифское изображение на Ш1ть некон старше древнейшего

сасанидского, и это указывает на глубокую древность иранской идеи, воплотив-

шейся в данную форму, очевидно, уже в начале парфянского периода. На другом

треугольной пластинке — изображен царь или

памятнике из того же кургана —

маг, приобщенный богиней шитью бессмертия; богиня ата ирано-семитическая Ана-

хпта-Лстарта. Подобного рода иаобра;ксипя встречаются неоднократно в курган-

ных находках на протяжении веков, равно как и памятники, связанпые с культом

Мит ры .

И в области искусства царство Сасанидов дало достойное изучения п художе-

ственного интереса. Если немногочисленные памятники парфян обнаруживают рим-

ское влияние, сасанидские рельефы с самых первых шагов свидетельструют о созна-

тельном возвращении к дренне-восточной основе и, несмотря на быстрое художе-

е.твенное развитие, никогда не могли отрешиться от особенностей и недостатков

своего древне-восточного наследства. Мало того, сасатгидское искусство иногда

облегчает понимание поздне-иранского п византийского, современных ориентали-

зации Запада. «При взгляде, напр., на изображештя сасанидских великих царей,

не дающие впечатления личности, но воплощающие Только идею величия, мы можем

понять в их настоящем значении головы поздне-римских и византиХ\ских императо-

ров и распознать там здесь только отвлеченный символ царского достоинства»

(Герцфельд). Памятники сасанидской скульптуры помещены в древней Персиде,

в окрестностях Персеполя (Истахра), частью вблизи Бехистуна. уже в этом видят

стремление связать себя с Ахеменидами. Но если на памятниках последних скульп-

туры были иллюстрациями и надписями и.тш украшениями гробниц, то теперь они

имеют самостоятельное значение п должны увековечивать получение царем власти

бога, большие победы, напр., скульптуры Шатура 1, изобрац;аюнџте пленение

императора Валериана, или победы Варахрана 11 над бедуинами, или победа Хос-

рова 11. Потом вошло в обычай изображать п царские охоты, бывшие по словам Ам-

миана Марцеллина, вместе с батальными сценами, предметами изображения на сте-

нах царских дворцов. Охота вообще сцены со зверями были излюбленными на зна-

менитых серебряных сасаштдских блюдах, расходившихся далеко по торговым

путям ц нередко находимых у нас в бывших] Пермской п Вятской губерниях. Осо-

бенно удачны былт, как вообще на остоке, изображения животных и шугали, но

и человеческие фигуры и общие композицшт с течением времени обнаруживают

несомненный прогресс. Полагают, что многие из барельефов являются копиям•г

с произведений живописи, которая была, вероятно, также распространена и Пре-

следовала такие же политические це:ш, как и в римской империи. Указывают на

значение живописи в буддийских монастырях Средней Азии, находящейсн под не-

сомненным сасанидскпм влиянием, на роль искусства Гандары, как на художествен-

ный узел между Западом и Дальним Востоком.

И в области архитектуры эпоха Сасанидов была возвращением к Древнему Во-

стоку. Арсаипдское зодчество, насколько опо нам известно по дворцу в Хатре, по

постройкам на месте древнего Ассура, остаткам дворцов в Теллуке, Нгшпуре 11 храма

в Варке, носит эллинистический характер, причем бросающееся н глаза возрождение

всех форм объясняется работой туземных мастеров, для которых дух греческих форм

был чуждым. Сасаштды, как Арсакиды, по большей части строили из кирпичей,

весьма редко употребляли плиты, заменяя их Плохим битым камнем и конгломера-

тами. Удивительно, что Восток забыл грандиозные технические достижения своей

древности ц не воспринял при этом солидной техники Запада. Однако Перспда,

родина сасанидской культуры, развиваясь в стороне от остальной части царства,

сохранила многое из древнего наследства и влила в Иран и далее в Месопотамию,