З

книгохранилища, усвсться предъ нимъ за сто-

ликъ и читать или что—нибудь рисовать. Занимаясь, я

часто отрывался отъ своего дћла и съ блаженнымъ удо-

любовался рядами моихъ книжныхъ друзей.

Въ это врема меня еще не пускали ходить одного по

городу, и я ужасно любилъ гулять съ отцомъ, но на то

была особая причина. Воть мы тихонько идемъ сь нимъ

по главной улиц•Ь нашей Тулы, и я замираю,

завидТ,въ издали милую на которой большими

полинялыми золотыми буквами значится „Книжный мага-

зинъ Пантејњева“.

Потихоньку приближаемся мы кь зав±тной

и «почти неизм%нно каждый разъ отецъ зам•Ьчаеть: „ну,

а теперь можно• будеть и отдохнуть“ и мы, кь моему ве-

ликому счастью, переступаемъ порогъ магазина, съкоторымъ

я не равнялъ ни одной другой лавки нашего города.

Отецъ усаживается на стулъ, вынимаетъ папиросницу

закуриваетъ и начинаетљ бес•Ьду со старикомъ—хозяиномъ,

который, по старой мод•Ь, ходиль бритый, но брился онъ,

«должно быть, только предъ большими праздниками, такъ-

что его щетинистый с±дой подбородокъ и kopoTeHbkie

усы неразрывно связывались въ моемъ јЬт-

скомъ съ колючимъ ежомъ, и этимъ проз-

вищемъ я про себя величаль стараго книжника, сердита-

го и желчнаго на видь, хотя онъ очень любилъ меня и

постоянно гладиль по головК•Ь, предрекая мн•Ь несбыв-

шуюся будущность „ученаго“. Пока отецъ бес•Ьдуеть съ

нимъ, я забираюсь за прилавокъ и прямо направляюсь кь

тЬмъ полкамъ, гхф, какъ я хорошо зналъ, стояли

книжки. Тамъ, въ забывъ все на св•Ьтћ, я бере-

жно вытаскиваю ихъ, переглядываю картинки, читаю и

чуть не со слезами смотрю, Когда отецъ наконецъ подни-

мается, застегиваетъ пальто, беретъ шляпу и палку и зо-

ветъ меня домой. Д4;лать нечего; надо уходить. Прощайте,

милыя книжки, до раза!

Незам•Ьтно промчалась беззаботная золотая пора дома-

шняго дЬтства. Воть суровая нашего губернскаго