шихъ или какая нибудь радость для меня-малыща. Отецъ

неторопливо разд•Ьвается въ передней, а я юлю около не-

го, весь поглощенный этимъ сћрымъ сверткомъ. Воть онъ

разд•Ьлся и, необращая на меня проходить въ

свой кабинетъ, унося съ собой книгу. Я огорчень до глу-

бины души, такъ какъ очевидно, что сЬрый свертокъ не

для меня. Но иногда отецъ протягиваетъ эту нев%до-

мую еще книгу со словами: „Ну, Митя, получай!“ Я бур-

но бросаюсь ему на шею, кр4,пко стискиваю ее ручоиками,

звонко-звонко ц±лую его, и вихремъ несусь затЬмъ кь

себ•Ь разсматривать и читать запоемъ новую книжку.

Такихъ д±тскихъ книгъ понемногу накопилось у меня

н±сколько десятковъ, и я никогда не• уставалъ перечиты-

вать ихъ безконечнОе число разъ. Между ними у меня

были свои любимцы, съ которыми я ежедневно здоровался

и• прощался, ц•Ьлуя ихъ. Сколько слезь было пролито надъ

н±которыми трогательными разсказами, и какъ

я хохоталъ надъ другими, каждый разъ живо интересуясь

вс±мъ ходомъ какъ новымъ.

Подробностей, именно книжки входили въ со-

ставь моей д%тской я вспомнить теперь не

могу. Въ памяти остался лишь фонъ этой ребяче-

ской книжной любви, въ которомъ и кроется для меня

вся суть. Да впрочемъ и тЬхъ книгь теперь въ про-

даж•Ь не найдешь; имъ на с“ну пришли

Однажды родители подарили мн•Ь для моихъ книжекъ

шкафчикъ. Восторгь быль неописуемый. Это быль деше-

крашеный шкафъ съ глухой однопольной двер-

кой. Внутри онъ быль грубо вымазанъ какой-то красно-

бурой краской. Я досталъ себ•Ь н%сколько листовъ

писчей бумаги и упросилъ мать приказать сварить

на кухкЊ клейстеру. Когда его принесли, я самъ, тогда

9-ти мальчуганъ, аккуратн•Ьйшимъ образомъ окле-

иль всю внутренность шкафчика б±лой бумагой, а потомъ

торжественно разставилъ на его полочкахъ всћ свои книж-

ныя сокровища; И долго, долго посл•Ь этого моимъ лю-

бимымъ было, растворивъ настежь дверь моего