— 302 —

люди, остались ожидать результатовъ. Черезъ н'Вскодько

минуть посдышадось откуда-то сверху: „готово!“ Я

распорядидсн, чтобы первымъ лвзъ Константинъ, затвиъ

доджны были совершать мы съ Н. Г., а

старшему Шуртову слвдовало пребывать въ арьергард%.

Тонкая вожжа, неввдомо за что прикрвпленная, дро-

жить какъ струна; Ц'Впко хватаешься за нее, сдирая

кожу съ ладоней; ноги скользятъ по снвгу и служатъ

плохо... А внизу все темневе и темнве становится полу-

тораста-саженная глубина, и надъ годовой все еще вы-

сится проклятый подъемъ! Вонь и деревцовъ не стадо:

одни остроребрые камни торчать наружу изъ-подъ снјж-

ной пелены. Игнать опять кричитъ: А за

что камень!С— Крјпко будетъ?'— Не

сумлввайтесь!..с А все же беретъ coMHBHie: вдругъ Иг-

натъ ошибся, и камень, тодько кь земдв,

поддастся? Иди—вдругъ веревка, перетершись объ острое

ребро, допнетъ?...

Упершись пятками въ камень, я лежу на

спинв, иди, если хотите, стою, прислонясь кь покатой

ствнев, и отдыхаю третьяго подъема. Мускулы

дрожать, въ вискахъ стучитъ, нервы напряжены, поть

крупными каплями течетъ по пылающимъ щекамъ. Те-

перь карабкается Н. Г.: онъ уже на полдорогЬ и про-

ходить самое трудное мгЬсто, надъ которыиъ я не мио

побился. Я даю ему соввты, куда ставить ногу, за что

схватиться, — и вдругъ вижу, что, держась за ту же

тонкую 8-мисаженную вожжу, начинаетъ подниматься

коренастый и тяжелый Шуртовъ.

— Куда Ввдь веревка можетъ доинуть! Жди,

пока теб крикнуть!

На слвдующемъ подъем•В та же оинть, не