— зоз

нибудь тутъ онеВ должны быть! Посвисталъ этакъ, а

ы— заржалъ! Соскучился,

жеребчикъ мой откликается,

видно.

Вотъ знакомый уже, спускъ кь стану. Кони

торопятся кь корму,—надо ихъ сдерживать.. Вду, ничего

не видя подъ ногами коня; раза два слыаю на крутыхъ

откосахъ. Ну, наконецъ, мы и дома!.. Домомъ, уютвымъ,

предестнымъ, показалось мнв наше становище на откры

томъ берегу Уды.

Еще ярче, чјмъ утромът пылаетъ костерь; обдаваж

насъ тепдомъ. Мы теперь пьемъ чай и 'Ьдимъ

не торопясь, потому что' надо выкармливать коней, да

и луна должна вскор'Ь взойдти, и тогда лучше 'Ьхать

будетъ. Какъ чудесно лежать на ковр'Ь, раскинувъ ною-

отъ усталости, непривычныя кь столь тяжкимъ ис-

руки и носи!..

— Константинъ! А вы начали было разсказывать о

Mipa, да некогда• было тогда; разскажите-ка

теперь!

— Да разсказывать-то, Н. М?... Извеьстно, вамъ

смвшно покажется: люди мы неученые.

— Вотъ потому-то и любопытно знать, кань вы объ

этомъ думаете.

— Да я, по правдв сказать, до двадцати пяти годовъ

проживши, никогда и не слыхивалъ ничего такого; а

тутъ одновб пошедъ съ товарищемъ, да и

зашли страсть какъ далеко: отбились отъ своей сторонки

Богъ знаетъ куда! И набрели мы на зимовье гадалей•

скихъ промышдёныхъ. Зашли; а тамъ тоже два человјка

сидятъ шерагульскихъ, ночевать расположились. То да

се, чай пьемъ, кой.о-чемъ говоримъ... Вотъ тутъ одинъ