354

Конечно Гончаровъ, подобно Державину и Пуш-

вину, могъ сказать о себђ: „Я памятнивъ воздвигъ себВ не-

рувотворный... Еть, весь а не умру“ —тавъ вавъ его сочи-

HeHiH безъ всакаго c0MH'hHia навсегда останутся въ чисть вдас-

сичесвихъ нашей литературы. Но съ другой сто-

роны слтдуетъ помнить, что не одно печатно сказанное слово

писателд составлаеть его обществу, не то тольво одно,

что написано имъ въ внигђ, составлаетъ его умственное богат-

ство, долженствующее с$даться общества и фаго

челойчества. Нервдво, и даже очень часто, мысли, выражен-

выя лишь изустно, воторыхъ писатель не хотьъ, не успЬъ

иди почему-либо не могъ изложить печатно, им±ютъ гораздо

большее и достоинство, чВмъ его печатныя произве-

Кавъ не повгЬдать Mipy этихъ Р'Ьчей тому, вто ихъ слы-

шаль и Арно сохранил въ памяти? Говоря это, а, конечно,

ИМ'Ью въ виду не то „Мчто«, что сообщаю о Гончаровт въ

своемъ ... Въ самомъ дђй, икого, волоссальнаго

умственнаго богатства дитилось бы чедойчество если бы не

существовало наводившейся Йваии массы

MaTepiauoBb, мемуаровъ, о ведикихъ

людахъ, поавившихса уже посл'Ь ихъ смерти! Шекспиръ, Шил-

леръ, Гете, Байронъ Гейне и т. д., наши Путвинъ, Лермон-

товъ и т. д. не бойе ди свлались изйстными Mipy—Bb своемъ

въ своей внутренней и вн'ђшней

ихъ смерти, нежели насколько ихъ знали при жизни по ихъ