— 248 —

торый сильно поражень его Говорили о немъ, назы-

ваа его повойнивъ Дельвигъ, и этоть эпитеть быль столь же

страненъ, навь и страшенъ. Нечего дьать, согласимся: повой•

нивъ Дельвигъ—быть тавъ. боленъ съ

Меня не тавъ-то легко съ ногъ свалить. Будь здоровъ—и поста-

раемса быть живы“. Желая сохранить любаныа черты отшед-

шаго друга, Пушвинъ прежде всего стиъ заботиться о написа-

его и по этому поводу писалъ Плетневу: „Бара-

собираетс.я написать жизнь Дельвига. Мы всгћ поможенъ

ему нашими Не правда ли? Я зналъ его въ

Лицй, быль свивтелемъ перваго, неза"ченнаго его

поэтической души и таланта, которому еще не отдали мы

должной справедливости. Съ нимъ читаль а Державина и Жу-

вовскаго, съ нимъ толковалъ обо всемъ, что душу волнуегъ,

что сердце томить. Я хорошо знаю, однимъ словомъ, его пер-

вую молодость; но ты и знаете лучше его ран-

нюю зрьость. Вы были свидьтелями возмужалости его души.

Напишемъ же втроемъ жизнь нашего друга, жизнь, богатую

не романйчесвими но прекрасными чувствами,

св±тлымъ, чистымъ разумомъ и надеждами“ 841).

Но эти H8MipeHia ограничились Некролойы

барона Делзвиш, написанною Плетневымъ, который по поводу

ед писиъ Пушкину: „Когда 8 собиралс.я писать

Дельвига, сердце мое было сжато. Все, что употребили враги

его дла своихъ гнусностей, тавъ меня тягчило и му-

чило, что д рТшился передъ публикою говорить дзывомъ че-

ловы посторонняго въ этомъ дЫ, страшась, чтобы мер-

завцы не воспользовв.лись для своей цВли самою

святынею дружества. Они, вавъ я предчувствовалъ, готовы

были даже и то обратить въ укоризну покойному, что нивто

о немъ ни слова не сказалъ ЯЗЫЕОМЪ безпристрастнымъ. Ворь

почему я говориль безъ всаваго 841). „Дельвига

звалъ а мио“, писалъ вназь П. А. п боме зналъ

его по Пушкину, воторый нТжно любилъ его и уважадъ.

Впрочемъ, не было мв'ь и случая короче сблизиться съ нимъ.