— 437 —

если бо.йе объ этомъ думать (т. е., что такое этоть свТтъ и

вавъ мало въ немъ любви и истины )

въ Москву Даль рисвазывалъ о посл%днихъ

минутахъ Пушкина. За три дня до смерти онъ свазалъ: Я

только что перебљсихл, я буду еще жнто работать. „О

ваквя потеря!“ , восклицаетъ Погодинъ. „Пушкина“, зай-

чаетъ онъ, „боялись и ждали стиховъ въ рохЬ Уварову“.

Когда первая жгучи скорбь прошла, Погодинъ посВтилъ

Аксаковыхъ и тамъ говорили о Пушкин. Погодинъ прий-

тилъ, что въ этомъ семейств•Ь одна только Ольга Семеновна

„истинно, горько совалВеть3 о Пушвин'Ь. При этомъ Пого-

динь удачно сизаль: „Пушвинъ хотЬлъ казаться ОН'Ьгинымъ,

а быль ЛенсМ; вавъ драматична его жизнь! И 598).

Гоголь, узнавъ о вончинВ Пушкина, писалъ Погодину

отъ 30 марта 1837 года: „Ничего не говорю .о великости

этой утраты. Моя утрата вс'Ьхъ больше. Ты скорбишь вавъ

вавъ писатель, а... д и сотой доли не могу выра-

зить своей скорби: моя жизнь, мое высшее умерло

съ нимъ. Сйтлыя минуты моей жизни были въ

воторыя а творилъ. Когда я творилъ, я видгьлъ предъ собою

только Пушкина. Ничто были толки, я плевалъ на

презр±нную чернь; дорого было его в±чное и непрелож-

ное слово. Ничего не предпринималъ, ничего не писалъ я

безъ его сойта. Все, что есть у менд хоршаго, всТмъ этимъ

а обязанъ ему. И трудъ мой (т. е. Мертеыя

Души) есть его Онъ взалъ съ меня клятву, чтобы

я писалъ, и ни одна строп не писалась безъ того, чтобы

онъ не явдядса въ то время очамъ моимъ. Я Ашиль себа

мыслью, вавъ будеть доволенъ онъ, угадывалъ, что будеть

нравиться ему, и это было моею высшею и первою наградою.

Теперь этой награды Ать впереди! Что трудъ мой? Что

теперь жизнь моя? Ты приглашаешь меня 'Ьхать въ вамъ?

Для чего? Не для того ли, чтобъ повторить йчную участь

поотовь на родин±?.. Для чего я Не видать а разй

сборища нашихъ просйщенныхъ нев%вдъ? Ты пишешь, что