— 329 —

умственной пищи въ скудныхъ отечественнаго

слова, по необходимости, должна была обратиться въ источ-

всегда безукоризнепнымъ, и въ

никамъ иностраннымъ, не

нихъ почерпать вс•Ь свои насущныя crh$Hi8.

Между тьмъ, Русская мысль и Русское слово, при Bctxb

запретительныхъ мыахъ, не могли однако же совершенно

(.ктановитьсн въ своемъ не вшможности вы-

сказываться гласнымъ образомъ, ови искали себ± исхода на

другомъ бо.тЬе безопасномъ

пути и Bc±xcTBie этого принял

странное и совершенно неестественное ВАсто

печатной гласной Литтературы образовалась Литтература

безгласная, письменная. Въ

рувахъ читающей публики по-

авиаись, во множествт списвовь, разныя по ВС'Ьмъ

современнымъ вопросамъ наукъ и словесности и между ними.

разум•Ьетса, нашли себ'Ь путь и рувописи несовер-

шенно одобрительнаго. Но что всего присворбнђе:

ность, въ которую были поставлены наши писатели и вообще

образованные люди, печатно, высвазывать свои мысли,—была,

можно сказать, одною изъ главныхъ причинъ того неудоволь-

CTBiH и того ропота, которые съ нгћкотораго времени, обна-

ружились въ нашемъ обществ•Ь. Ваше превосходительство во-

нечно изволите согласиться

со мною, что тате неестествен-

ное noaozeHie представляетъ врайне неуйшитель-

ное и что, наконецъ, с.тЬдуетъ подумать, вавъ бы

его въ лучшему. ВСТ сттсвительныа, по части Народнаго

М'Ьры вызваны были, навь мвтВ кажется, из-

лишнимъ onaceHieM'b peBoaogi0HHHxb идей, волнующихъ умы

въ Западной Европ•Ь. Пора навонецъ что эти идеи,

вакъ совершенно намъ чуждыя и противоположныя ворен-

нымъ началамъ Русской жизни, не могуть им±ть

н большинство нашего общества. Впрочемъ, Русское пра-

в тельство такъ сильно, что оно всегда можетъ съ успев-

х нь щютивохћйствовать вредныхъ и ложныхъ на-

то правильному и неизбжному

ч л, не препятствуя чрезъ

х ду IIpocB%IlWHiH. И Русскому ли правительству страшиться