— 377 —

жить жетеорсхою Ч'ђмъ отревусь отъ самой доли того,

что а вупидъ зизтю мысли. А съ другой

нечего больше и дыть. Слупть а могу теперь еще мейе,

чвмъ вогда-пбо—ибо, вамъ, похо втрю въ наши

р*рмы. Пойти въ Вљстникб *), Совреленнию и проч., вы

внаете—а не пойду. А туть будеть полная

„бодото веливо—чертей много будете , то-есть, бидва де-

вегь—сотруџиви вайдутса. Впрочемъ, всемъ этомъ•, при

личномъ въ августЬ а вам%ренъ изъ

Парижа пробратьса въ Лондонъ и постранствовать по Гер-

чтобы дополнить свои вгляды на враа.

„ПовамЬтъ же я видь на двј вехЬли отпусвъ и усва-

валь въ Римъ. Что а однаво за . юноша до сихъ поръ. Кабы

вы ввали, съ вавимъ 6ieHieMb сердца а подъьвиъ въ Риму,

вате roxowzpY&Hie у мена отъ двухъ дней въ немъ, вавъ

онъ мена давить, рдриает•ъ, мучить своею бавонечвостью.

Дай Богъ здоровьа Кушелеву. Я давно не бываль систливъ,

а туть а быль вавъ ребеновъ счастливь.

„И все-таки повдонъ земной вамъ, что вы услали мена въ

Итајю. Вообще. инт грвшво не йрить а

овончатедьно отдали вой Его, с.йпо, поворво"

Это, разуйетса, разсердидо Погодина и онъ написалъ Гри-

горьеву рьвую записку.

Григорьевъ, 11 мая 1858 года, изъ отйчагь:

„Нужно все глуботе въ имъ, вавъ гражда-

ниву и писателю, чтобы удержать въ приличныхъ границахъ

то заводное котор произвело во ингЬ ва-

шей вписки... У мена въ ДАШЬ, воторое Борь поморь

обфать съ Кушелевымъ, на одномъ изъ первыхъ плановъ—

стало ваше итературное yocTie. Я признаю себя полити-

чесви и общественно ученивоиъ вашимъ и, Господи! навь

обръ моего благороднаго и веливаго учитела отдалаетса

отъ того образа, который выгладываетъ изъ записки

Т.. Руп-ы Н. Б.