— 243 —

Ты Аркшь? —тспрсилъ я потонь Огарва.

Овь промолчалъ.

Ты а Бавувина.

Конечно. 0Bi в±тъ теперь столько,

тавъ будуть потоиъ! При етомъ

— Эго другое дьо".

Въ то врема, вогда шли эти преступныа про-

живал въ Лондой, въ очестй эмигранта, вольноотпу-

щенвый графа Гурьева, Мартьановъ. Онъ крайне не сочув-

ствовлъ Герцена въ ПоЛьсКомъ мятевђ. „Пришел

Мартьановъ" обыкновеннаго, пе-

чальвВе обывновенваго; онъ С'ђдъ въ углу и модчыъ. Овь

страдаль по и носили съ мыслью о

домой. Шель спорь о B0BcraBiB. Мартьявовъ слушалъ мола,

потоиъ собрали идти и вдругъ, остановившись пе-

редо мной, мрачно свашлъ ве сердитесь на мена

Александръ Ивановичъ, тавъ ли, иначе ли, а то

вы порВшвли. Что имъ за Д'Ьло МЬшатьса въ 110ZWBiR дЬа?

Подави, можетъ и правы, но ихъ д%ло шцхетное, не ваше.

Не пожалђди вы насъ, Богъ съ вами, Алевсандръ Ивано-

вичъ. Попомните, чтб я говорил. Я•то саиъ не увижу, я

домой. Зд±сь мнгЬ нечего дђдать... Ни вы не пйдете

въ ни Колокол не погибь, от“тилъ а ему. Мартья-

новь, молча ушелъ, wrauaa меня подъ тяжелымъ гнетомъ

и вавого-то темнаго что что-то оши-

Очное схЬлавоД

Самъ Герцевъ, убВдившись въ своемъ преступномъ увле-

п.шхасл гтко. Онъ писалъ: „Останавливаюсь на гру-

ствомъ вопрос'Ь: Кавимъ образомъ, откуда вилась во мн'ь

эта уступчивость съ ропотомъ, эта слабость съ мятежомъ и

протестомъ? — Свольвими было бы меньше въ

моей жизни, есибъ а и“лъ во всЬхъ важныхъ случаяхъ

силу слушатьен самого себа... Причиной быстрой сговорчи-

тсти быль: ложный стыдь, а иногда и