— 146 —
закона собственнымъ его со стороны народа,
какъ предста-
вительства.
Но каждый изъ этихъ трехъ принциповъ въ отдмь.
ности уничтожаетъ остальные, такъ что Шталь долженъ
повсюду призывать на помощь непостижимую божествен-
ную волю какъ deus ех machina.
Еслибъ государь (законный) имзлъ первоначальную
реальную власть, то онъ не могъ бы быть связанъ зако-
номъ; еслибъ законъ стояль выше государя и народа,
то ' не было бы р%шительно никакого авторитета кром
%«реальной силы» и закона народомъ не могло
бы быть договоромъ закону.
Наконецъ еслибъ народа было «необходи-
мымъ элементомъ» государственнаго порядка, то ни ре—
альная сила, ни нравственно разумный заковъ не им%ли
бы сами по ce6t, а только тогда, когда народъ
хот%лъ бы этого. И это допускаетљ самъ
Шталь, когда говорить: «Законъ есть ocH0BaBie и пред-
государственной власти; но государственная
вдасть въ свою очередь есть ocH0BaHie и
закова, который только черезъ ея при—
3HaHie». Даже еще боле: въ государстЛ Шталя суще—
ствують прямо два авторитета: Монархъ править въ силу
этого своего авторитета, но во имя закона, а подданные
обязаны повиноваться не только закону, но также и лич-
ной вол% монарха, какъ таковой. Но однако только въ
такомъ случа%, если воля держится «въ границахъ зако-
на». Bc0PTBie этого конечно реальная сила, несмотря на
оговорки, является призракомъ, который удерживается
Шталемъ изъ боязни признать «народный суверенитеты »
Точно также такого страха, Шталь посту-
паетъ весьма не дружелюбно съ принципомъ представи-
тельства. Государственныя (прототипъ народа)
должны представлять единственно «идею народа», а не
массу отдмьныхъ личностей; но тогда ихъ не