— 146 —

закона собственнымъ его со стороны народа,

какъ предста-

вительства.

Но каждый изъ этихъ трехъ принциповъ въ отдмь.

ности уничтожаетъ остальные, такъ что Шталь долженъ

повсюду призывать на помощь непостижимую божествен-

ную волю какъ deus ех machina.

Еслибъ государь (законный) имзлъ первоначальную

реальную власть, то онъ не могъ бы быть связанъ зако-

номъ; еслибъ законъ стояль выше государя и народа,

то ' не было бы р%шительно никакого авторитета кром

%«реальной силы» и закона народомъ не могло

бы быть договоромъ закону.

Наконецъ еслибъ народа было «необходи-

мымъ элементомъ» государственнаго порядка, то ни ре—

альная сила, ни нравственно разумный заковъ не им%ли

бы сами по ce6t, а только тогда, когда народъ

хот%лъ бы этого. И это допускаетљ самъ

Шталь, когда говорить: «Законъ есть ocH0BaBie и пред-

государственной власти; но государственная

вдасть въ свою очередь есть ocH0BaHie и

закова, который только черезъ ея при—

3HaHie». Даже еще боле: въ государстЛ Шталя суще—

ствують прямо два авторитета: Монархъ править въ силу

этого своего авторитета, но во имя закона, а подданные

обязаны повиноваться не только закону, но также и лич-

ной вол% монарха, какъ таковой. Но однако только въ

такомъ случа%, если воля держится «въ границахъ зако-

на». Bc0PTBie этого конечно реальная сила, несмотря на

оговорки, является призракомъ, который удерживается

Шталемъ изъ боязни признать «народный суверенитеты »

Точно также такого страха, Шталь посту-

паетъ весьма не дружелюбно съ принципомъ представи-

тельства. Государственныя (прототипъ народа)

должны представлять единственно «идею народа», а не

массу отдмьныхъ личностей; но тогда ихъ не