— 167 —

Въ частной и семейной жизни Ивань Ипновичъ

отличался большой разс%янностью. Одинъ разъ сынъ

уидьъ его въ пшномъ мундир±, въ бюыхъ пан—

тионахъ и — въ спальныхъ сапогахъ.

Вы куда нибудь Мете? спрсюшъ сынъ съ

улыбкою.

— Н±тъ, я ужь прњхиь. Бьиъ по служб у

•а Аракчеева.

— Помилуйте, да вы въ сапогахъ съ оторочкой!

Мартыновъ посмотрЬъ на свои сапоги и ыьма

спокойно отв±чалъ:

А у тебя я видьъ сапоги еще събо.иьшими от-

воротами.

Сапоги, которые онъ видЬъ , бьии предназначе-

ны для верховой %зды.

О верхнемъ IuaTbt онъ никогда не заботилса, но

ужасно быль взыскателенъ насчетъ бюья. Такъ, на-

прим±ръ , если зам%чалъ какое нибудь пятно на ру-

бах± , то обыкновенно говорихь: «одной рубашкой

меньше» , и ни за что ея не над±валъ. Въ пищ± бьиъ

чрезвычайно ум±ренъ; ни куриль , ни нюхахь и тер-

п±ть не могь никакихъ игръ, исключая кеглей.

Ариеметчикъ быль самый плохой и считалъ деньги

съ большимъ трудомъ: тяжел%е этой обязанности

онъ не знахь, поэтому никогда не считиъ, сколь-

ко у него денегъ. Быль ужасно стыдливъ и крас-

нЬъ даже въ старости; страстно мо5илъ музыку и

цв±ты, но живописи совершенно не понимахь и

быль кь ней холоденъ.

Вотъ все , что мы можемъ сообщить на

шышаннаго.