Не смотря, однакожь, на эту суровуюг горделивую

уединенность, ocTpoyMie и насм±шливость Кур—

ганова столько были изв±стпы въ свое время, что

въ город1;, ста-

рались отъ него скрывать, боясь, чтобъ неумолимый

Кургановъ не внесъ въ свое получившее

отъ безпрерывнаго характеръ

каго журнала. Его независимый умъ изв%—

стень быль многимъ. Случалось часто, что подъ

наивнымъ «Письмовника » : « однажды въ

Гишпанскомъ государствь, или « Hhkin знатный

посолъ»

— нерЫко со см%хомъ узнавали

кого—нибудь изъ современниковъ.

До сихъ порь еще не забыть анекдотъ, сочинен-

пый на одного екатериненскаго царедворца, анек—

дотъ, которымъ, говорить, Кургановъ насмћшилъ,

въ свое время, ц±лый Петербургъ:

вельможа больше именитый сво-

ею породою; нежеви разумомъ, будучи у королевы,

коя его спросила: здорова-ли его жена? отв±чалъ:

она очень тяжела. «Когда-же родить?» сказала

она. — Когда угодно будетъ вашему величеству».

Анекдотъ этотъ внесень быль, въ

число « Краткихъ замысловатыхъ пов±стей » « Письмов-

ника», съ въ конц1; сл±дующей

Фразы: «Не искусной ли сей царедворецъ?»

Этого благороднаго чудака, Курганова, привле—

кательнаго даже въ самой своей грубости, наивнаго

и независимаго — бо"е всего рисуетъ одна неболь-

шая п±сенка, которую онъ упорно неизмћнно пе-

чаталъ въ каждом•ь изда[йи своего «11исьмовника»;