правосуднаго божества не рыко онымъ колеблются.

Уже достоинъ принадлежать кь знаменитому сосло-

вашему тотъ, на кого паль выборъ.» Конецъ

этой рЬчи въ особенности замЫателенъ. Но, для

лучшаго его, просимъ вспомнить, что

это происходило не задолго передъ великимъ 12 го-

домъ, когда Ахиллъ разгуливалъ по

Евро[Њ, какъ въ собственной палатк±, когда на без-

молствовавшую тогда смотрыи, какъ на

страну Лчныхъ сн±говъ и медв±дей.

« Понынз еще

— говоридъ Мартынон — рздкой ино-

странецъ взритъ, что не однимъ до-

стойна писатели наши или вовсе инъ не

извзстны, или изввстны токмо по имени. Отчего же cie

происходить? Не говоря о другихъ причинахъ, кь числу

оныхъ причесть можно и то, что мы сами худо печемся объ

словесности и объ своего

языка. Литераторы наши, бољшею тољко перево-

дятъ, и притомъ не всегда сноснымъ слогомъ, рыко имз-

ютъ терпвнје повиноваться правиламъ здраваго вкуса и об-

разцамъ, могущимъ руководить ихъ въ чистоп языка. От-

сюда происходить, что иностранецъ, любопытствуя о про-

Словесности слышитъ въ отвзтъ

гораздо больше о иноземныхъ, нежели под-

линныхъ; а написанное часто бываетъ такъ

незрмо, такъ маловажно, что благоразу»бе стыдится одо-

брять оное иностранцу. На семь-то основывается общее,

обидное для первостатейныхъ писателей и истинныхъ дю-

бителей слова и отечества что Сло-

весность еще въ колыбели и потребны уси-

дабы младенецъ сей поспорилъ съ питомцемъ музъ

Британскихъ, Гадьскихъ и Германскихъ. По сиу, не со-