онъ не всЬмъ и MH0Tie ощущаюо то-же чувство

подавленности, читая его.

Что касается „Воскресенья“, то оно, конечно, не было

такъ тяжело, наобороть, я узнала много новаго и ц%ннагб;

оно вновь направило мои мысли по пути, на который он•Ь всту.

пили-было вь прошломъ году: на путь реформъ.

и потому я рада, что прочла его. ПослЫнюю чистку Не-

хлюдова я поняла, но не думаю, чтобы прочувствовала. Безу-

словно, и•въ „Воскресеньи“ есть что-то тяжелов%сное „ Въ

общемъ, въ стиА не зам%чаешь этого, но все-же остается та-

кое впечатлые. И оно, какъ нельзя больше, •подходить кь

моему образу Толстого: какъ челов%ка глубокой, внутренней

мысли. И его самого, подчасъ, давила его глубина и необъ-

ятность, и воть это свое поэть не могъ не вложить•

въ свои если онъ писиъ их» въ то время, ког-.

да самъ находился подъ внутреннимъ гнетом•ь.

Ну, слава Богу, дописалась хоть до вопро-

совь. Когда, скажите, я, вь „выпоражнивающемъд

сфа написать обо всемъ, о чемъ хонла-бы.

Ну, сшкойной ночи! Хе - хе Завтра „Барань- мо-

Кетт принести вольное

меня всегда до боли волнуютъ. Что-то бу-

деть? Если не пять, вьдь я, вь глубинъ, удовлетворена не

буду, знаю, А почти навьрное не будеть. Четверка съ кре-

етомъ.

21 Дека б ря. Времени много сегодня, книги опредь-

ленной нвть,

— такт я и попишу.

Какъ я и думала, пяти не вышло. Четыре! Вь душ•Ь

Какь ни говори себ%, что пяти

етукнуло, стало

же будеть, въ глубинь души, что-то повторяетъ, непроизвольно

00 тебя: „а вдругъ таки будеть, будеть? И не изъ за

пятерки больно, а потому, что неудача служио лишнимъ до-

— масса; т. е., что мечты,

казательствомъ того, что ты

188