сйлыхь словъ о любви, о половомъ И теперь я

вновь могу писать ц Арить. Я боюсь, я не см•Ью сказать,

что Толстой неправь. Но его не для новой энер-

гичной и дВятельной жизни ума Нб, можетт быть, вся

жизнь — это ложь, а правда только въ томъ, что говорить ве-

старецъ. Воть изъ за этихъ-то сомнЫй не надо было

еще читать „Сонаты.“ Пусть-бы вьрила я! ..

А вдругъ-бы прЊхала Дорогая? Њть, этого не мо-

жео быть и, сознавая это, я все-таки уношусь иогда в».

мечтахъ. И почему мА не мечтать? Вь мечтахъ такь хо-

рошо и св%тло...

9 Ян в а р я. Не ложна-ли вся эта жизнь, построенная

больше на голой разсудка? Ине единственный-ли св%ть —

Толстого? Я не см•Ью говорить, что знаю его, но, хо-

тя-бы то, что высказано въ „Крейцеровой Сонм.“ Идеалы

Толстого

— выше и строже „напихь," они больше. И для

нихь надо быть большимъ, какъ Толстой. Для меня они

слишкомъ Они давять меня. Давять своей величе-

ственностью. Я не могу подняться до нихь. Можеть быть, я

не моту согласиться ст писателе. но н— могу и не чувство-

вать ихъ страшной для меня высоты.

НВть! они не для меня. Пока, можетъ быть. Ихъ надо

прочувствовать, продумать, и было-бы странно, если-бы они

пришлись мн•Ь по мьрк%.

Только потомъ, пройдя жизнь, можно вникнуть вь нихъ, а

для насъ вь нихъ слишкомъ много отвлеченности, суровости.

Њтъ, мы можемъ жить только нашей жизнью: см%лой,

новой, построенной на разум%. И лишь съ благоговыемъ мо—

жечь мы смотр%ть снизу на недостижимые идеалы. Уважать

их•ь, какъ уважаютъ eHTY3ia3Mb и горячую в%ру.

Мы не понимаемъ ихъ, но осуждать не см•Ьемь. Они не для

наст, мы не для нихъ, а жизнь надо строить. Строить со-

гласно сь мощнымъ голосомь, который развется вь наст.

205