по Галиле%.
о чемъ разсказывать съ вами, разговари-
вають между собою о какихъ либо пустякахъ, давнымъ.
давно извгьстныхъ, не обращая на то, что
можетъ быть вы устали, хотите отдохнуть, Си-
дятъ сеО, какъ ни вь чемъ не бывало, говорять, пока.
говорится, а молчать, покуривая папи-
росы, 3'Ьвая въ сласть, а кто усп•ьлъ пЛсть, у того.
поминутно является отрыжка, которую, кажется, все
село слышить.
Въ такое попали мы въ первый же ве-
черъ нашего въ Рамэ. джей мы расквар-
тировали на ночлегъ по обывательскимъ квартирамъ:
одинъ помеЬстился у священника, которому приходился
съ родни, а остальныхъ разобрали по двое
3Д'Ьсь наши воспитанники. Мы съ А. Г. заныли клас-
сную комнату,—конуру безъ св±та и воздуха, съ на-
висшимъ и каждую минуту готовымъ обрушиться потол-
конь. ДЖИ давно уже ушли спать, а мы усталые и
совершенно разбитые съ дороги сидимъ на иолу въ
когда же насъ оставять эти молчаливые по—
сжитеди? Разговоръ давнымъ давно истощился. Придра-
лись было кь случаю и стали приглашать кь сео от-
кушать и вообще продовольствоваться у нихъ, но въ
этомъ ииъ было отказано на томъ что мы
не иАемъ права пользоваться Ч'Ьиъ бы то ни было
даромъ. Замолчали и продолжають сиджь.—Еть тер-
наконецъ! Сиджь на полу ужасно неудобно, про-
сидрЬть долго, поджавши подъ себя ноги, невозможно
безъ привычки,—ноги ужасно болятъ. Спрашиваю А. Г.
долго ли намъ терпжь еще эту пытку. „Не знаю“, го-
воритъ: „будемъ молчать, авось уйдутъ". Я посматри-
ваю на нашь же*ный чайникъ съ кипяткомъ, кото-
рый скоро простынетъ и мы будемъ пить хо-