по Галиле%.

о чемъ разсказывать съ вами, разговари-

вають между собою о какихъ либо пустякахъ, давнымъ.

давно извгьстныхъ, не обращая на то, что

можетъ быть вы устали, хотите отдохнуть, Си-

дятъ сеО, какъ ни вь чемъ не бывало, говорять, пока.

говорится, а молчать, покуривая папи-

росы, 3'Ьвая въ сласть, а кто усп•ьлъ пЛсть, у того.

поминутно является отрыжка, которую, кажется, все

село слышить.

Въ такое попали мы въ первый же ве-

черъ нашего въ Рамэ. джей мы расквар-

тировали на ночлегъ по обывательскимъ квартирамъ:

одинъ помеЬстился у священника, которому приходился

съ родни, а остальныхъ разобрали по двое

3Д'Ьсь наши воспитанники. Мы съ А. Г. заныли клас-

сную комнату,—конуру безъ св±та и воздуха, съ на-

висшимъ и каждую минуту готовымъ обрушиться потол-

конь. ДЖИ давно уже ушли спать, а мы усталые и

совершенно разбитые съ дороги сидимъ на иолу въ

когда же насъ оставять эти молчаливые по—

сжитеди? Разговоръ давнымъ давно истощился. Придра-

лись было кь случаю и стали приглашать кь сео от-

кушать и вообще продовольствоваться у нихъ, но въ

этомъ ииъ было отказано на томъ что мы

не иАемъ права пользоваться Ч'Ьиъ бы то ни было

даромъ. Замолчали и продолжають сиджь.—Еть тер-

наконецъ! Сиджь на полу ужасно неудобно, про-

сидрЬть долго, поджавши подъ себя ноги, невозможно

безъ привычки,—ноги ужасно болятъ. Спрашиваю А. Г.

долго ли намъ терпжь еще эту пытку. „Не знаю“, го-

воритъ: „будемъ молчать, авось уйдутъ". Я посматри-

ваю на нашь же*ный чайникъ съ кипяткомъ, кото-

рый скоро простынетъ и мы будемъ пить хо-