няющему обыкновенно валы тавихъ мититовъ, совершен-

но неивйстному.

Заль наполнялся очень медленно, и c06paHie при-

шлось открыть при наподовину пустомъ зам, пос.Л'Ь того,

какъ время, назначенное для начала, давно прошло.

Опять, въ полномъ съ установленнымъ обы-

чаемъ, прежде, было дано слово Троцкому, выступило

множество ораторовъ, на разныхъ языкахъ

въ дифирамбахъ высокому гостю, но особенно надрывался

представитель нгћмецкой газеты

уторе, который рвалъ и металь (онъ быль, конечно, ”ин-

и желалъ нгћмцамъ) и изъ

кожи Јйзъ, чтобы возможно выше превознести ”нашего

дорогого учителя”, совершенно забывая, что, по крайней

Mtpt, три четверти незнавшаго Ммецкаго язы-

на, его совсђмъ не понимало.

Кань по-русски, мољ стать учи-

телемъ нЈмца Лоре, русскаго языка совймъ не знавшаго,

и kakie ученые труды, хотя бы на русскомъ языкЬ, им'Ьлъ

въ виду усердный дифирамбисть, такъ и осталось его лич-

ной тайной. Неужели брошюрка ”Война и

налъ” такъ просмтила неприхотливаго ученаго редак-

тора ?

Когда публика была въ достаточной утомлена

этой нестройной многоязычной ораторовъ, высту-

пиль самъ виновникъ торжества Троцвш, встрЈченный

дружными апплодисментами.

Измстно, что въ АмерикЬ популярность оратора из-

мтряется промежуткомъ времени, котораго ему

Мшаютъ начать его фчь бо,йе или мен%е неистовыми

любви, и апплодис-

ментами, свистомъ, топаньемъ ногъ и т. п. очень неслож-

ными, но оттого не мейе шумными

Это называется ”cheering".

Неизмстно, сколько времени продолжался бы ”cheer.

ing” въ честь Троцкаго, если бы онъ, не успгђвъ еще

рђсти вкуса кь американскимъ угощеньямъ, р“ко не пре-

сђвъ его въ самомъ начай оными знаками

и не началь свою Р'ђчь, не взирая на самый разгаръ аппло-

дисментовъ, посМ того какъ знаки не произ-

вели должнаго эффекта.

Публика моментально присмир'ћла.

Трудно высказывать объ ораторскихъ до-