—519—

въ варот этотъ упревъ застоалости, вавъ не мо-

ветъ онъ относиться въ нему и теперь. Что и говорить: ве

было тогда тавой разницы, навь теперь, но была разница въ

старину не въ одной ц±нвости одеждъ. Поэтому-то съ по-

8BzeHieMb Петра гнилое боарсвое мигомъ полеты

тормашвой, чего бы не моно быть, есаибъ въ немъ

уже не лежало смерти; а обрав смерти н±ть въ быту со-

временваго врестьанива. Отъ боярина несло запахомъ гнили

и трупа; отъ врестьанина вьеть жизнью. Да вовьмите вы

хоть одно 0TcyTcTBie хоровода и пгђсни въ быту боарскомъ.

Разй этого мио? Въ opcizxb царя Ивана Васильевича,. не

говора уже о другомъ ихъ я вижу гораздо болгЬе

Руссваго характера, Ч'Ьмъ въ биту боярсвомъ, дароиъ что

безнравственностью эти противоположными ва-

жути быту врестьанъ. Въ этихъ оргихъ слышится

сбросить съ себа ц%пи чопорности, чванства и сп%си бояр-

надъ ними. Но нападая на древнаго боярина,

а вполнгь признаю начала жизни, не въ

быту боярсвомъ, а гь самой Церкви и въ нарохЬ. Теперь о

купцахъ. Современный вупецъ ближе въ врестъянамъ, нежели

мы. Кавъ ни считали мы себя близкими въ народу, цы отд%•

лены отъ него пропастью: c03B8HieMb и авализомъ жизни. Въ

вупц% этого нгЬть. Въ оба ети

стоять рядомъ. Набожностью, благотворительностью и одеждою

своею вупецъ сходень съ муживоиъ, сходень съ нимъ и

фчью, ибо если вупецъ и любить иногда выражаться врас-

ною безсмыслицею, то онъ вла$ть и народною ртчью.

При всемъ томњ онъ очень отъ него двлекъ, и въ немъ есть

нвкоторыя черты, не нашему но

древнаго боярина. Это то же затворничество

женщивъ, спТсь, чванство и вавва-то чопорность, крахмаль-

ность въ жизни. Тодьво онъ лучше боярина, потому что ближе

въ народу. И потому-то, повторяю, а въ вупцђ чую часто

древнаго боярина, хоть, разум%етса, всего этого нельзя при-

нимать вполй и р%шительно, и если буду вогда-нибудь