134

образомъ, Нар 'Ьжн ы й не ограничивается подробностей

домашняго быта выведенныхъ имъ дмствующихъ дицъ и обрисов-

кою отдгьльныхъ типовъ и единичныхъ черть характера, а ставить

себ бошЬе широкую задачу — изобразить типичную

особенность нравовъ.

Сутяжничество, какъ изйстно, составлявшее издавна отличи-

тельную черту нравовъ вообще и, преимущественно

«шляхетства», до сихъ порь держится тамъ во всей

сидев, какъ показываетъ число постоянно возникающихъ новыхъ

тяжебныхъ дгьлъ, которыя сдужатъ не ма.дымъ обремененјемъ для

нынгЬшнихъ судовъ. Для старыхъ судовъ, съ ихт

устройствомъ, этого рода составляли неисчерпаемый источникъ

дохода, тьмъ ботве, что приказные, въ видахъ кормле-

не стЬсняясь, брали ту или другую сторону, смотря по степени

щедрости «позывающихся». живя до дйнадцати-джняго

возраста въ выоятно, не разъ слышал, по поводу

происходившихъ въ это время тяжебъ, разсказы о прежнемъ спо-

c06i ихъ въ казацкихъ сотенныхъ и полковыхъ канцеля-

Приведенные въ образцы тогдашнихъ канцелярскихъ

бумагъ едва-ли могутъ быть названы каррикатурой, а•скокње слу-

жать наглядными, хотя, быть можеть, и преувеличенными образ-

цами стараго канцелярскаго слога и своеобразныхъ судейскихъ р•Ь-

Романь «Два Ивана иди страсть кь тяжбамъ» еще рельефн'Ве,

нежели «Бурсак», Д'Ьдится на самобытную и подражательную часть.

Если въ «Бурсай» талантъ автора проявляется съ большею силою.

то самобытная часть все еще выступаетъ какъ-бы урывками и пе-

ремежается слабыми подражательными Мстами. Между ткмъ, въ

ромашк «Два Ивана иди страсть кь тяжбамъ» самобытная часть

совершенно отхВлена отъ подражательной и носить характеръ

вполнгЬ законченнаго послЫовательнаго разсказа, что уже состав-

ляеть значительный шагь впередъ въ литературной хьятельности

Н$жнаго, а равно и въ русскаго самобытнаго романа

вообще. Кь самобытной части романа можно отнести фикомъ

весь первый томъ и начало втораго; кь подражательной части —

весь конецъ втораго и TpeTih томъ.

Мы изложимъ зхвсь въ общихъ, наибоме характерныхъ чер-