— 51 —

совђта вмвсто одного монарха не сд±далось ихъ десять.

„Тогда мы, шляхетство, — говорилось въ запискв, — со-

всђмъ пропадемъ и принуждены будемъ горше прежняго

идолопоклонничатъ”. Но, сознавая неприглядность отно-

дворянство не умвдо ихъ перестроить. Наибодве

развитая и вызывающая по знатности, служебному поло-

и имуществу его часть въ томъ же 1730 г. сдВ-

дала попытку занять бодђе самостоятельное и почетное

обезпечивъ его yqacTieMb дворянскаго пред-

ставительства въ видВ особой дворянской палаты депу-

татовъ въ высшемъ государственномъ но

эта попытка разбилась о подавлявшей

чисдомъ и громкимъ крикомъ дворянской пред-

почитавшей имущественныя и служебныя

льготы изъ рукъ верховной власти подитической само-

стоятедьности и почету. Чувство личной чести присущее

любой западной было какъ-то мало понятно

русскому дворянину XVII и первой половины ХУ Ш в.

Въ верхахъ этого класса было сильно развито чувство

родовой чести, которое выражалось въ мвстничествђ и

въ силу котораго дворянинъ, не ничего унизи-

тельнаго въ себя холопомъ, въ подписи умень-

шительнымъ именемъ, въ твлесномъ чувство-

валь унизительнымъ для себя занимать мвсто за стодомъ

рядомъ съ такимъ же дворяниномъ, котораго онъ считалъ

для этого сосвдства недостаточно знатнымъ.

ЦС кт Чј»СТВУ дичной чести должны были дво-

ряпство уже сами монархи. Петръ вывелъ изъ употреб-

уменьшитедьныя имена. Екатерина объявила дво-

рянству, что дворянство есть не родъ

повинности, а tftre d'honneur, т.-е. почетное наимено-

BaHie, являющееся результатомъ засдугъ государству.

Это не было новостыо разврђ для одного только князя

Щербатова; для большинства же вчерашнихъ кр±пост•

ныхъ эти слова императрицы были какимъ-то свђтомъ

открове1йя, и они ссылались на нихъ кстати и некстати.