хвсовствоть. Богатирю—дмку, сражотпю Васил'ю Инатьевичу,
Мшаюгъ — его недоввость, пош Цинныа, да
пристрасть въ вину: „по земл•ђ ходить Васьва, говорить Идьа,—
заплетаетса, погибнеть Васьва по—вапрасвому". Онъ пьаница, и
любимое М'ђсто его—яврувало", ваакъ. Если надо найти Ваську,
его ищутъ въ вружагь. Но то онъ грамоАй и дово посогь,
искусно, замысловато выполна<й nopyqeaik. Сила и
отвага у него аиаютса больше подъ NiaHieMb вина и не всегда
кстати. У богатыря Алеши Поповича больше дерзости н нахаль-
ства, невели сил и Отатырсваго Myzwoa; съ этой деростью
онъ сионенъ не стољво въ честному богатырскому бою, свольво
въ дерзкимъ выходвамъ и наглому обману. Тавъ овь
пиль, напримВръ, съ Настасьей Микулишной, сообщивъ ложную
BhcTb о смерти Добрыни Никитича; тавъ оступидъ онъ съ Тугари-
номъ Зм±евичеиъ и съ валиками перехожими: ложь, обманъ—еиу ви
почемъ. Крой того, „захлжшшевыйД, во BHpazeHio былины, Алёша
любить вздорить и ругатьеа, „BizecTB0 его не рожденное“; а
главнаа Ида—въ топ, что у него „глаза руви вагр
бупјя".
И подавно не можетъ равнатьса съ Илье“ боштырь-бродяш,
Пдтыкъ Михайло Ивановичъ: вавъ будага, онъ не привазавъ въ
земй и въ земскому Д'Ь.ху, того—дюбитъ, подобно Ва-
сиЈю Игнатьевичу, ходить по вабавамъ и пьянствовать. А бош-
тырљ шаолљ а крашвиљ Иурвт Плажовичљ увь и говорить нечего:
ужъ равнатьи съ проставомъ-муживомъ избалованному франту,
передъ тторымъ несут „подсолнечвивъд, чтобы солнце не сожгло
его лица, вогда онъ вдеть по городу?
Одинъ врстьавинъ Ильа Муромецъ—богатырь безъ порвовъ
и сл“тей: благочестивый почтитедьный сынъ,
выный слуга внава и Руесвой земли, онъ иогучъ и отваженъ
6Wb хвастовства и грубой безкорыстенъ, праиодушенъ—
и непобдимъ. Вотъ почему овь во праву занадъ первн Асто
въ сред'Ь Шевсвихъ бгатырей, оврувающихъ ласвовго внава
ВдадимЈра Красное СОЛНЫШЕО. Но и при дворВ ввяза, во глав•ђ
Eieusapo богатыртва, онъ остааса тьмъ - же проетатмъ- мужи-
вонь, грубватыми мужицкими ухватками, деревенской
простотой, рабчей земской силой. Добрына—боаринъ смотритъ