Н. П. Огаревъ—А. И. Герцену.

215

До сихъ порь я не ИМ'Ью причинъ ни сомн%ваться, ни (по ея

развиться) раскаиваться. До сихъ въ

женской обидчивости или подозрительности (гд% была женщина плюсь

вид%лъ вь письм% только разъ, затЬмъ такое

наивное, св%тлое и гуманное, что это было лучше всей нашей исто-

Что же я могу сказать еще? Ну! положимь я вру, т. е. ошиба-

юсь. Тогда я спасу мальчика. Я самъ уже неспособенъ кь страсти

подчиняющейся, въроятно по л%тамь;- кьетому я чувствую мое

Hie и чувствую, что оно хорошо. Ошибусь — не пропаду. А попро-

бовать возвысить (извини за глупое слово) женщину и ребенка —

стоить того, чтобъ похлопотать; Tai

ваютъ. Ошибусь тьмь хуже, но не пропаду. А если не ошибусь?

ВЬдь изъ одного этого стоить ошибиться.

меня увлекала: я думалъ что я могу, если мои отноше-

удачны, — все сказать и быть откровеннымъ и чистымь. ЧЬмь

больше думаю, тьмь меньше это мн'ь кажется возможнымъ. Се-

годня я совершенно сбить съ пантолыку. Я не знаю куда наша

жизнь здЬсь насъ вынесетъ. Я стою какъ бы стояль Ал. Ал. съ

той же отцовской Н%жностью и сь той же немогутой пособить. Я

въ

Ты можетъ разругаешь меня, а выходитЬ такъ.

Видя её и тебя, видя вась —я страдаю какъ каторжный. Это у

меня отравляетъ каждый часъ. Когда я работаю, я— или долженъ

увлечься до экстаза—или взять на себя свыше СИЛЂ, потому что все

это непродолжительно и ваша жизнь (отъ которой я свою конечно

не отдвляю ни отъ тебя, ни отъ нея) меня опять вталкиваетъ вь

такую непроходимую пропасть, какой нибудь Павловь давно бы

рехнулся до

А тамъ я отдыхаю по тремъ причинамъ:

наивность, преданность,

Ошибусь—не заплачу, а ребенка спасу—это рвшено.