вис1;ло отъ чисто личнаго таланта и воли пре подава-

теля. Между преподавателями встр±чались люди съ

обширнымљ европейскимъ 06pa.30BaHieMb. Скучныя

программы не д±лали инъ на каждомъ шагу прег-

рахь; начальство не хотћло, чтобъ джи выносили

изт, безжизненныя, округленно,казенныя

воззрТйя. Ни одинъ изъ тогдашнихъ профессоровъ

ни за что не рФ,шился бы голословно сказать, не

подкр±пивши хоть какими нибудь историческими

Фактами, что Дантонъ, положииъ, быль чудовище,

а Робеспьеръ

— какой-то изверга,

рода челов"ескаго.

Этотъ тактъ общественной сов1;сти ле-

жаль и на другихъ сферахъ, между прочимъ и на

лртературномъ кружк$;. Тогда еще не издавали ни

« Поучительны,п разговоровь Вб преДосторож-

ность ОТб ложнаео ynoaaHiR» С), ни «Супружес—

кой зрамматики, коей МУЖб Долженб Довести

жену свою, чтобб она Сб Дљтками своими была

тише воды, ниже травы» (х э; тогда не знали ни

«Трафа Гаккельбера, или рыцаря Сб серпомб»,

тогда еще самъ Державинъ изрыка писалт, шутли-

стихи. Время литературной разди-

рательности, сантиментальности и трубой плоскости

настало гораздо позже. Во времена

и въ начал адександровской эпохи ихъ не знали.

Люди боле солидные и серьёзные читатели « Шубл{я

Насонуса въ перевод% знаме-

С) Изд. въ СПб.

( • • ) Изд. въ МосквВ, 1830.