— 239 —

ва одной и топ же ткани жизни, и вы, ножсть быть, захотите

узнать нпоторыя подробности о семь ва"чательпомъ явшЈи».

Такъ въ тридцатыхъ годахъ нынвшняго одинъ изъ

ишЊстныхъ русскихъ писатией и профессоръ петербургскаго

университета говориаъ объ одной, выигЬ почти ВС'Вми забытой,

очень иолоденьвой осой, почти дВВОЧК'В, по поводу

императорскою poccincR0k) ея сочиненш.

Имя втого дМствитиьцо необыкновеннаго ребенка было то,

которое выставиено въ заголов" настоящаго очерка.

Хотя отзывъ почтеннато профессора о Овиц•в Кудь ъ

несовсвкъ свободепъ отъ восторженности и въ

свое время весьма понятныхъ и естественныхъ, но нашииъ по-

коаМйеиъ не впоан'Ь раздияемыхъ; хотя отодвинутая отъ насъ

на noxcToBTin дительность Е уд ь и анъ и является первдъ вами

ввид% отрывочныхъ, HecoBctIb вакончвпныхъ порывовъ дмстви-

тельно творческой силы, еще не окрмшей и недоразвившейся до

опрсдмеинато хотя. наконецъ, самый образъ Ку ь-

мань представляется; правда, каквмъ-то свжаыиъ, фантасти-

ческииъ, но въ то же время слабо и бавдно очерченнымъ обп-

всеиъ тоиъ, дичность эта не должна быть пройдена

незамменною въ умственной жИзни

Въ саиоиъ дИ'В, быдо что-то обаятельное въ дичиости этой

женщины, почти ребенка, и что-то далеко нерядовое въ процессл

раввитВ1 ея духа, тавъ что современники ея быди поражены этой

дичностью, какъ необычайиыиъ явлетйенъ, и когда Опочка умерла

(кь Куаьианъ ниьзя даже при"нить имени

«Овушка» иди «женщина», такъ какъ самое высшее paBBHTie

ея творческихъ силь проявилось уже между тринадцатыиъ и пят-

надцатыиъ годами ея живни, а умерла опа семнадцати Вть отъ

роду) —

русская сп%шитъ издать все, что остааось отъ