— 149 —

И жадно холодной струей осйжилъ

тяжко ЯЗЫЕЪ и згЬницы,

И дегъ, и заснулъ онъ близь йрной ослицы.

И MH0Tie годы надъ нимъ протекли,

По воль владыки небесъ и земли.

Насталъ пробужденья для путника часъ;

Встаетъ онъ и слышитъ нейдомый гласъ:

„Давно ли въ пустынгђ заснулъ ты глубоко“

И онъ солнце высоко

На утреннемъ неО вчера;

Съ утра я глубоко проспалъ до утра. —

Но голосъ: „о путникъ, ты долгће спалъ;

Взгляни: легъ ты молодь, а старцемъ возсталъ;

Ужъ пальма истлгђла, а кладезь холодный

Изсякъ и засохнулъ въ пустынгЬ безводной,

Давно занесенный песками степей;

И кости Ошьють ослицы твоей“.

И горемъ объятый, мгновенный старикъ,

Рыдая, дрожащей главою ПОНИЕЪ

И чудо въ пустын± тогда совершилось —

Минувшее въ новой крас'Ь оживилось:

Вновь зыблется пальма тьнистой главой;

Вновь кладезь наполнень прохладой и мглой.

И кости ослицы встаютъ,

И тфломъ охћлись, и ревъ издаютъ;

И чувствуетъ путнивъ и силу, и радость;

Въ крови заиграла воскресшая младость;

Святые восторги наполнили грудь;

И съ Вогомъ онъ ца,тЬ пускается въ путь.