тюрьмы, млаџшхъ надзирателей и даже самого на-

чальнива тюрьмы.

Сильная и властная фигура несомйнно

произвела глубовое и на Бронштейна.

И чТмъ боме я знакомился съ д%ятельностью Брон-

штейна тьмъ больше росла во мкВ умрен-

ность, что Бронштейнъ свою новую позаимство-

вадъ у царька одесской тюрьмы.

Когда въ 1918 году я встрјтился въ съ Ильей

Соколовскимъ, который находился въ одномъ мјстђ съ

Бронштейномъ во время его побјга изъ Сибири и, воз-

можно, принималъ въ организати этого побЈга,

я по$лился съ нимъ моими о происхожде-

псевдонима Бронштейна.

Онъ поднялъ меня на суЬхъ. По его словамъ, про-

изошло это гораздо болје просто. Бронштейнъ досталъ

паспорть мгћстнаго жителя Троцкаго и съ этимъ паспор-

томъ бјжалъ.

Каково бы ни было этого псевдонима,

онъ представлялся какъ нельзя ботве удобнымъ спосо-

бомъ отвязаться, наконецъ, он ненавистной еврейской

и навсегда принять чисто русскую.

Насколько для него важно было избавиться отъ фа-

напоминающей о его связи съ еврейской

можно судить по тому, что посЛ захвата власти въ октяб-

рђ 1917 года, когда, казалось, руки большевиковъ были

полны самыхъ неотложныхъ работъ по воренному преобра-

страны и борьбы не на жизнь, а на смерть съ еще

живой ”вонтръ-революШей”, однимъ изъ первыхъ ихъ

актовъ, въ самые первые дни ихъ господства, быль де-

вреть о томъ, что гражданинъ имђетъ право, при

перемЈнить свою для чего этимъ же де-

вретомъ устанавливалась очеш, упрощенная процедура.

Кому, вром•Ь Троцкаго, Стеклова и еще небольшой куч-

ки рвущихся въ отщепенцевъ, была такая сшЬшная

надобность въ этомъ въ такое горячее время?*).

* ) Когда изъ почетныхъ евреевъ обратилась въ Троц-

кожу, кавъ еврею, съ просьбой возднствовать на своихъ товарищей-

бољшевиковъ и не губить февральской ревооти, впер-

вые давшей евреямъ права гражданъ въ PocciH, онъ пришеп въ

шенство отъ тавото о ero и въ негодова-

HiH ввявил: не еврей, а HHTepnIXi0Hanco

46