— 187 —

подушкеВ и стЬнгЬ. Передо мной поставленъ столику, на

немъ моя походная чернильница и Н'Ьскодько листовъ бу-

маги. Писать, поджавъ ноги, неудобно; но я Отараюсь

не быть с“шнымъ и потому мужественно переношу не-

удобства полукудьтурнаго быта.

Собесвдники мои—люди разныхъ Большин-

ство изъ нихъ совс'Вмъ не говорить по-русски, кромгЬ

В'Всколькихъ словъ, т.-е. немногимъ разврВ лучше, ч•Вмъ

я говорю по-бурятски. Двое иди трое кое-что понимають

и изъясняются короткими ломаными фразами. Двятель-

нымъ толмачомъ служить мой проводникъ,

ясачный староста Хойготскаго рода; безъ него мое Д'Ьло

было бы совсгћмъ плохо. Зам•ћчатедьно, что

буряты отчасти сходны, въ этомъ съ исче-

зающимъ теперь типомъ петербургскихъ нвмцевъ, ко-

торые за десять-двадцать Лтъ жизни среди русскихъ

научаются только ругаться по-русски... Однажды, между

жителями двухъ сос'Ьднихъ улусовъ зашелъ спорь, какой

улусъ должевъ выставить лошадей подъ меня, подъ мой

вьюкъ и џодъ проводниковъ. Сначала горячо бранились

по-бурятски, потомъ- кто-то рванулъ за уздцы приве-

денную другимъ лошадь. (собака) услышалъ

я возгласъ опиженнаго. „Шукинъ-шынъ'С

. — даль сдачи

проводникъ, но тотчасъ же самъ получишь ockop6JeHie,

въ вид•В нелестнаго его родительницы,—

и тутъ уже пошло со всћхъ сторонъ щедринское —

„мать... мать... “ была полная; я забылъ, что

нахожусь въ глухомъ улусеВ Тункинскаго вьдомства да-

левой Иркутской мн'ь представилась тихая и

широкая ргька въ центрев паромъ у берега,

десятки телгьгъ, сгрудившихся въ одну неразбериху у

спуска, и КУЧКИ православныхъ мужиковъ, азартно пе-