469 —

в•Ьеву, отъ тосКи ушегь изъ Mipa и кончилъ жизнь въ монасты».

•()нъ постригса въ 1672 г. Ордынъ-Нащокинъ и не моть остаться

•среди этого общества, гхЬ не было, по выражетю проф. Дитятина,

•иныхъ заботь у челомка, заботь о личномъ бдай, гдф все

дЬлалось раци своего я, только его оџого, гд'ь вс,а нравственность

покоилась лишь на страх'ћ: зхЬсь на земхЬ — передъ уголовнымъ

HaEuaHieMb, а тамъ на неб—цередъ уЬчными муками ада.

Нравственное общества въ Московской Руси было

крайне печьљно. Трудно понять, говорить Заллинъ, изувстный

и,Мдоватиь Московской старины, всю силу нравственнаго рас-

.TrhHia, воторая охватила все собравшееся въ МоскуЬ общество

самовластцевъ и олигарховъ. Самое 6uarmecTie русскихъ не было

д'вломъ сердца и духа, говорить другой изсмдователь, а какою-то

грубой сдфдкой• порочнаго челойка со своею сойстью. И что могло

-быть въ этомъ общестй, гдЬ надо встмъ царидъ холодный безпо-

щадный эгоизмъ? За наглымъ эгоизмомъ естественно сшђдовало ци-

ническое проявлете его во всТхъ грццанскихъ и семейныхъ от-

Властный чедойкь безъ мадЈйшаго давиль

своихъ беззащитныхъ подчиненныхъ. полъ», говорить

Мейерберть, «не въ у Москвитянъ. 3xhCb въ МоскуВ никто

не преклонить койна цередъ женщиной, какъ это . дфдается среди

другихъ народовъ Европы, и печальное женщины воз-

.растаеть по поџятЈя ея по общественной гЬстницТ. Такъ

изъ всАхъ хЬвушекъ самыя несчастныя—сестры и дочери царей.

Это существа—зарайе обреченныя на Ячное одиночество». Поло-

замужней женщины бьио крайне тяжелое, она вполн% зави-

с•ћла отъ води мужа. Бить жену считалось почти обязательнымъ.

Побои она считала ни за что, но въ этомъ не нужно

хьла преувеличивать, и безъ того картина выходить • крайне не-

приглядна.

На сомнительнаго анекдота говорять, что русская

женщина считала побои доказательствомъ любви. Противоестествен-

ность такого бросается въ глаза сама собою, и уже

задаваль ce6i вопросъ, какимъ образомъ побои, которыхъ одина-

тво боятся и люди, и животныя, могли считаться доказательствомъ

любви. Это недоумьнье возникло изъ анекдота, который риска-

зываеть Герберштейнъ о HikoeMb Ммецкомъ кузнец'Ь, 1ордангћ,

котораго, почему, превращаеть въ итальянца.

Онъ говорить, что разъ жена этого 1ордана будто-бы сказала ему:

«За что ты меня не любишь»?—«Я люблю тебя, сказиъ мужъ» и

пофовадъ ее.—«Ты ничгћмъ не доказадъ этого», отуЬчада жена:

«ты меня ни разу не билъ».—«Я этого не зниъ», говориль мужъ, но

если побои нужны, чтобы доказать теб мою любовь, то за этимъ

фо не станеть». Скоро посгђ того онъ побилъ ее плетью и въ

самомъ Д'АлЈ зацђтидъ, что посгЬ того она стиа любезйе и услуж-