[ 101 ]

ни зеленого или синего или какого-либо нового цвета.

Цвет совершенно не менялся при повторных преломлениях,

оставаясь тем же самым, как и вначале. Подобное по-

стоянство и неизменяемость я нашел также у синего, зеле-

ного и других цветов. Также, когда я смотрел через призму

на некоторое тело, освещенное какой-либо частью такого

однородного света, как описано в четырнадцатом опыте

первой книги, я не мог заметить какой-либо новой окраски,

образовавшейся таким путем. Все тела, освещенные сложным

светом, кажутся через призму неясными [как было сказано

выше] и окрашенными в различные новые цвета, тела же,

освещенные однородным светом, кажутся через призму не

менее отчетливыми и окрашены так же, как и при рас-

сматривании простым глазом. Их цвета совершенно не ме-

няются преломлением в поставленной на пути света призме.

Я говорю здесь об ощутимом изменении цвета, ибо свет,

который я здесь называю однородным, не абсолютно одно-

роден и благодаря его разнородности должны возникать

некоторые небольшие изменения окраски. Но если эта разно-

родность так мала, как это может быть достигнуто опы-

тами, указанными в четвертом предложении, то изменение

неощутимо, и поэтому в тех опытах, где судьей является

чувство, оно совершенно не должно быть заметно.

Опыт 6. Поскольку эти цвета неизменяемы при пре-

ломлениях, постольку же они неизменны при отражениях,

ибо все белые, серые, красные, желтые, синие,

фиолетовые тела, как бумага, пеплы, сурик, аурипигмент,

индиго, лазурь, золото, серебро, медь, трава, синие цветы,

фиалки, мыльные пузыри, окрашенные в различные цвета,

павлиньи перья, настойка Lignum Nephriticum 58 и тому

подобные тела кажутся совершенно красными в красном

однородном свете, совершенно синими в синем свете, совер-

шенно зелеными в зеленом, и так же по отношению к другим

цветам.

В однородном свете любой окраски все тела казались

в точности того же самого цвета, с той только разницей,