ныхъ залахъ. Король зас•Ьдадъ то въ той, то въ другой,

склоняя то ту, то другую кь уступкаиъ и передавая

уступки одной стороны другой, т. е., корь сталь теперь

въ прямаго посредника между поляками и ли-

тойцами, или собственно говоря между аристократами той

и другой страны. Повидимому, это быль единственный

вврный способъ, дать правильный исходъ международной

распрћ, какой только можно было придумать. Но на д%лЪ

онъ страдаль многими неправдами п не могъ привести кь

доброму концу.

Король не могъ занимать дьЙствительноЙ середины

между Литвой и Польшей. Другъ поляковъ, двигатель сли-

тјя Литвы съ [1ольшей, не могъ быть безпристрастнымъ

судьею въ вопрос$ о справедливости этого Траги-

минуты судорогъ, въ которыхъ билась самостоя-

тельная литовская жизнь, конечно, могли произвесть пере-

воротъ въ такой поэтичной ватурб, какою надвлснъ быль

Августъ, но эта натура была теперь уже бодьше въ вос-

поминанји Августа, чьмъ въ его д%йствительной личности.

быль уже не Августъ мужь Варвары, а Августъ вто-

рибиый зять дома,

опытнаго и тогда въ

искуствћ топтать народныя Но даже незави-

симо отъ личнаго насш)енЈя Августа, не могло быть

въ его посредничеств% между Литвою и Польшей.

Оно нарушалось историческимъ различ1емъ его подоженјя

въ литовскомъ и въ польскомъ сенатв, между которыми

онъ сталь теперь. Въ Польшћ онъ быль государь избран-

ный и крайне ограниченный народными представителями,

въ Литв%, считалъ себя п насл%дственнымъ и самодер-

жавнымъ. Литва, поставившая его теперь сама посредни-

комъ, явно переходила кь и его насдћдства и

его Наступила трагическая минута, пробудились

снова въ литовцахъ • чувства ц рац