212

Пересаживаю вудты воздушныхъ жасминовъ: велеЬла

ихъ высадить изъ клумбъ и сажала въ вади.

— Да это не слыхано.

Ну да. Но Соня сказала вамеднв, что воздушные

жасмины—любимые цвКы ея, и что она хотьла бы и“ть

ихъ въ своей комнат±. Мареа Ивановна вдругъ зас"я-

дась.

— Чему вы см'Ьетесь, глядя ва меня?

— Не обижайтесь, право, см•Ьшво! Влюблены, а ве

поняли этого, не замгђтили, что она это ска.зала при васъ.

Охъ, ужь вы, влюбленные!

— Я не влюбленъ, Мареа Ивановна, сказадъ Трескинъ

съ досадой.

Марва Ивановна погрозила ему пальцемъ и принялась

за пересадку говоря:

Ну, хорошо, хорошо!

— А же тюльпаны? на.задъ Софья Авто-

новна любовалась тюльпанами, и окна гостиной уставлены

были только ими.

— Да, теперь велЬа убрать. Говорить: ипе feur sans

parfum c'est ипе femme sans intelligence! Не правда ди,

капризы Сони заключаютъ въ ce6rh неотразимую прелесть?

Я мать, во не могу не видКь этого. Она напомиваетъ

мнТ одну изъ самыхъ очаровательныхъ героинь Мюссе Ма-

въ его пьес•Ь „Les caprices de Marianne"

Вы читали?

Кань же, только тамъ капризъ заходить слишкомъ

далеко. MapiaHua любить потому только, что ея не любятъ.

Соня и на это способна; ей Богу, такъ. Она со.здана

иначе, Я часто ей говорю это; вотъ и намедни,

взявъ пословицу Мюссе, отдала ее ей и говорю: прочти,

јдь это писанная ты,