217

шивой страстности. Словомъ, это шалость сердца, поро-

жденвад праздаымъ и испорченнымъ B006paaeHieMb.

Покорно ваеь благодарю за хорошее обо мА MH'bHie,

сказала Соня.

Въ этомъ виноваты не вы одй, но все вате вос-

питате и особенно неразборчивость въ пустыхъ, и

хуже того, дурныхъ внигъ.

Не сами ли вы говорили когда-то, что можно чи-

тать все, исключая безнравственныхъ внигъ? Тавихъ Н'Втъ

въ нашемъ дом'ђ.

Правда; но въ самой вашей въ вашемъ

было много такого, что приготовило въ васъ

почву для всего ложнаго, преувеличевнаго, без-

разсудваго. На разумныя и простыя ватуры дурной ромавъ

не производить никакого впечатлеькйя,• на натуры

причуддивыя, капризныя — выходить на обороть. Но оста-

винте это. Въ посл%двее время и сердце ваше смолКло,

заглохло; вы не щадили меня. Вы говорили, что я ревную

васъ, Я пришель только за положительнымъ отй-

томъ. Скажите мвгЬ прямо, что у васъ за съ

Сурмиловымъ? Вы шалите? Или вы увлечены, и голова ваша

нашла въ этихъ ту пищу, которой она напрасно

искала въ любви моей. Что за чувство, наконецъ, влад•Ьетъ

вами? Взгляните на меня, Соня; передъ вами не см'Ьшной

ревнивецъ и не cTpoTih другъ, и не скучный моралисту, пе-

редь вами искренне кь вамъ привязанный чело“къ, готовый

сказать вамъ правду, но готовый также принять всякое ваше

чистосердечное слово прямо кь сердцу и тотчасъ простить и за-

быть ваше Не слово или даже сожалгћ-

нужно MH'h, а только дружбу, искреннее c03HaBie!

Онъ придвивулъ свой стуль и н'Ьжно взялъ ее за руку;

она была смущена, и быть можетъ, тронута.