215

слишкомъ хорошо знаете, во я не позволю вамъ сд%лать

изъ меня пгЬшву. Я угЬду•, я сум•ью сладить съ собою и

убью въ себ± недостойное чувство. Да, оно недостойно,

вавъ своро челов•ђкъ сознаеть, что въ любви Ать ни до-

Аренности, ни

При этихъ словахъ Соня перемеЬнилась въ и игодва

выпала изъ рукъ ея; скоро однако она оправилась и, сложивъ

руки на пяльцахъ, посмотрњла въ глаза его и сказала холодно:

Понимаю! Вы оскорбляете меня зат±мъ, чтобы вы-

местить на мнВ сумашедшую ревность свою. Разв± я не

вижу, что вы приревновали меня кь monsieur Полю. Рев-

ность и сцены—пдохой спос.объ заставить полюбить себя.

— Ревность! Еть, это не ревность. Я не принадлежу

кь пуританамъ и не считаю npecTynueuieMb легкое кокет-

ство женщины въ гостиной, особенно, когда оно не пере-

ходить изйстныхъ границъ.

же это границы? Ихъ было бы любопытно

узнать и изучить, хотя бы для того тольКо, чтобы не под-

вергаться вновь такой же скучной сценђ, какъ эта, сказала

Соня съ

Оставьте этотъ тонъ, повторяю вамъ; я говорю съ

вами серьезно, и этотъ разговоръ долженъ важныя

на вашу и мою судьбу. Хотите ли вы говорить,

не шутя, не привязываясь кь словамъ, не искажая смысла

ихъ? Въ противномъ случа'ђ говорить не о чемъ, и я

тотчасъ У'ђду, и... навсегда.

Говорите, я слушаю, сказала Соня серьезн'ђе прежняго.

Онъ понялъ, что перев±съ на его сторокњ и сталь го-

ворить еще тверже.

Я р'Ьшился говорить съ вами потому, что ве уб±-

вдень еще въ совершенной испорченности вашего сердца,

хотя знаю, что характеръ вашъ искажень до •нельзя. Ц'ћлый