228

быль теперь, и вакъ встрђтитъ онъ ее завтра, сва-

жетъ онъ еИ?—И гдгђ онъ? прошептала Соня невольно.

Здфсь, сизаль Павель сзади нея,—и не знаю, дол-

жень ди я сердиться за то, что воть увь десять минуть,

навь вы не видите, что я стою за вами, или благодарить

за то, что вы думали обо и даже звали меня.

Овь нагнулся и пощЬловалъ ед руку, эту бЬую, ро-

зовую, круглую руну, лежавшую вдоль черныхъ, дряхлыхъ

полусгнившихъ периль балкона.

Вы не знаете цгЬны ce6i, сказа.ть овъ, захватывая

себ'Ь воротвость влюбленнаго и любимаго челов•Ьва; —по-

смотрите на вс%хъ $вушекъ: при утревнемъ свы онеђ

потеряли сто процентовъ и будутъ совершенно уничтожены

сейчасъ воть этой люстрой, прибавилъ онъ, показывая на

красный огненный дисвъ всходящаго содвца.—А вы стали

еще красивТе; ваши глаза, усталые, утомленные, полвы

нгьги и страсти; ваше смятое платье лучше одгьваетъ васъ,

Ч'Ьмъ вашъ пышный утрешйй уборъ. Какъ не любить васъ!

Клянусь, что въ эту минуту я весь принадлежу одной

вамъ и готовь на все, чтобы вамъ понравиться!

Совя вспомнила слова Трескина, и мысль, что Павель

говорить о любви, не думая о оскорбила ее..

Замолчите, сказала она;—ваши слова дерзки, я не

хочу слушать ихъ.

— Это чтђ за новости? Я не знавалъ за вами тавихъ

заматекъ, сказалъ Павелъ, взявъ въ свои руки руку Сони.

Напрасно силилась она освободиться, онъ самовольно сжаль

ее, и ей пришлось покориться.

Говорите сейчасъ, отчего вы разсердидись? Слышите

ли? Я требую этого.

Оставьте меня.

Н'Ьть. Вы думаете, я не замгЬти.љ вашей пере“ны.