32

Тамь я вадТюсь употребить время съ пользою для себя и

для Европейца, а никаЕОЙ возможности. По-

думай, вого я нашелъ въ Казани? Молодого Перцова, изв±ст-

наго своими стихотворными шалостями, котораго намъ хва-

лидъ Пушвивъ, но мало, что челойвъ очень умный и

очень образованный, съ р±шительвымъ талантомъ. Онъ

читаль отрывки изъ своей въ стихахъ, исполненные

живости и oeyrpoyMia. Я постараюсь ихъ выпросить у него

для Европейца. Съ нимъ однимъ а зд±сь говорю натураль-

нымъ моимъ ДЗЫЕОМЪ. Воть тебВ бюллетень моего житья-

бытья. Что ты пе шдешь Европейца. Я подучил би-

лады Жуковскаго. Въ Авоторыхъ необыкновенное совер-

шевство слова и простота, которую не имгвлъ въ

прежнихъ его Онъ даже даељ охоту

риемовать легенды. Прощай, обнимаю тебя.—Е.

24.

(1831).

Спасибо Te6i за дЬьную критику. Въ ковц•ђ моего

отв±та Надеждину я очевь некстати разговорили. Вотъ

тебгь переправка:

Первыя строки мы охотно принимаемъ за за

небрежную, сл%дственно, шутку надъ неблагонам%ренвою

привязчивостью Московскаьо Теларафа. Не будемъ оспа-

ривать чувства собственнаго преимущества, воторое ихъ

внушило; мы зам#гимъ ТОЛЬЕО, что она не на своемъ йсй,

и что могуть принять ихъ за неосторожное Отда-

димъ справедливость вритиву: въ пристрастномъ разб01Њ его

видно“ etc.

Недостатовъ логики“ зам±ни „недостаткомъ обдуман-

ности", и ежели еще какое-нибудь покажется

тебВ жесткииъ, препоручаю теб его смягчить.