Отъ кровавыхъ Вареоломеевской ночи и па-

рижскихъ баррикадъ, отъ страстной сумятицы Фронды мас-

са переходила кь привычкамъ спокойной гражданственности.

Тамъ, го господствовали недавно сильныя и порывистыя

страсти, баричей и церковныхъ сановниковъ

въ с%лыхъ гверильясовъ, облекая подчасъ ихъ воинст-

венныя оттЬнкомъ суровой складывался

новый быть, который выше всего ставилъ утонченность и

всего сдишкомъ рјзкаго, шероховатаго. Централь-

ная власть, иды въ этомъ впереди общества изъ

чисто политическихъ видовъ, уже создавала ту блестящу ю

притягатедьную сферу, которая какъ-бы ободряла эти стрем-

кь цивилизованности и указывала имъ правильное

pa3BaTie. Все вокругъ принимало мало по малу болгЬе обла-

гороженную внјтность; мятежная знать начинала находить

въ столичномъ блескј, роскошь обстановки и

нарядовъ быстро развивалась и вскореЬ стала вызывать уже

умгђряющее вмЈшательство власти, выразившееся въ рядеЬ

эдиктовъ и 2) Представители этой знати уже

тЬснились на придворныхъ и праздникахъ. Мод-

ные салоны наполнялись утонченной и чувствительной пуб-

дикой; тамъ, го недавно слышались насм'Ьшливыя пВсни

временъ Фронды, го ковались и церковныя

интриги, расцввла жеманная des ruelles, изучалась въ

подробностяхъ Фантастическая карта du pays de Tendre. Лег-

кое, иногда притворно наивное, чаще•же просто вгВтреное

кь жизни возводилось въ принципъ,— а съ тјхъ

поръ, какъ въ молодомъ королгв все сильнгЬе начинала ска-

зываться игра страстей, которую не въ силахъ быль сдер-

жать никакой надзоръ, эта ввтренность, прикрытая пикант-

нымъ покровомъ тайной интриги, стала идеальной сущ-

ностью всей свВтской жизни.

Этотъ потокъ не могъ не охватить и MiPb церкви;

я) Ynsauie на одинъ ивъ подобныхъ эдивтовъ иаходииъ, между прочииъ, и у

Моиьера вь Школь мужей (автъ П, б), Сганаредь нвуетъ но поводу эдикта

27 ноябри 1660 г. противь роскоши въ нарядахъ и эвипажахъ.