ABcheHk0

походъ Карла VIII

властью, готовою ускользнуть изъ ихъ рукъ.

Сикстъ IV, VIII, Александръ VI, стоять

точно въ такомъ же кь въ

какомъ регентъ Филиппь и Людовикъ XV стоять кь ум-

ственно-политическому перевороту VIII Ака: и тамъ и

мы встр%чаемъ нравственное убожество характе-

ровъ, 0TcyTcTBie принциповъ, вялость воли

слабость, порочность. Въ посјЊднемъ

сравниваемыя нами эпохи представляютъ нашему на-

еще одно аналогическое въ равной

степени любопытное и для историка и для психолога.

Подъ этимъ мы разум“Ьемъ то изумительное

нравственности, тотъ развратъ, ко-

торые характеризуютљ названныя эпохи и идуть рука

объ руку съ поядоноснымъ разума. Въ эпо-

ху въ йкъ Людовика XV, рядомъ съ са-

мыми порывами мысли, съ самыми возвышен-

ными стремленжми духа, мы грубыя

чувственной природы челов%ка, примЫэъ

которыхъ можно встретить только въ „Атописяхъ импе-

раторскаго Рима. Жкъ Петрарки и Акъ

Вольтера, Руссо, Монтескье, изв%стны въ какъ

эпохи, наимен%е уважавши доброд%тель и нравствен-

ность. личности, какъ Александръ VI, Цезарь

Филиппь и Людовикъ XV неволь-

но представляются нашему какъ скоро за-

ходить pFIb о XV или XVIII И этотъ публич-

ный, развратъ, это циническое

кь принципамъ нравственности, охватываютъ не одну

старую, отживающую половину общества: язва прони-

каетъ въ kphIIkie, здоровые организмы, поражаетъ силы,

полныя и гуманисты

временъ и передовые д%ятели XVIII йка

сами были заражены тою нравственною порчью, кото-

рая, на ихъ глазахъ, быстро pa3bhLlua организмъ стараго

общества. плодами одинако-

во пользовались и люди новаго и люди стараго порядка.

30