122—

О! дай Боже, чтобъ нивакой 3&T0Rii чело“въ не иогъ похи-

тить изъ сей благословенной колыбели дражайшихъ певцовъ твоихъ.

Его алчность ничТмъ такъ не утвшается, такъ добычею вевипгп

и Д'Ьтей твоихъ.

Удалившись отъ страны невинности и свободи, овь ни мио не

чувствуетъ своихъ оховъ, своего nopa60IWHiR ой блистателыюй обра-

зованности, которая заставляетъ его служить прихотамъ порова,

ватьсн надъ и стыдиться природы.

мудрость изъ кладязей буйства и

алчбу болотною грязью неестественности, — тако-

вой, по необходимости, гнушается истинными челов%-

чества, и съ скотскою надменностью потрцзаетъ въ нечистотахъ

порока.

Единая добродеђтель есть и преизобильный источниКъ,

по пустын'Ь сего свжа, — источникъ всякато благослове-

есть руководитель, въ матернимъ нЫрамъ

природы и розами радостей, достойныхъ ц±ли че-

ловТка.

О природа! отыми отъ насъ тяготу неестественности и чрезъ

искусство пучи насъ искусству быть вмъ, что тн,—ты, воторая, бу»

дучи безпред%льнаго духа, представляешь образъ его боже-

и составляешь самую душу духовъ.

ВС'Ь вещи суть чада божествевнаго разума, суть

звуки ввчной суть такЈе исполнители воли существ Всесвя-

тмшаго, которые, не зная сами своего достигаютъ в±рно

Ц'ћли и составляють симпатическое цђлое.

Самый прахъ есть одежда божества, но Его существо наиболЊ

усматривается въ Онъ лишень своего прежняго нгћстопре•

за гревхъ, но борьбою и n06il(00 надв ангеломъ тьмы онъ

долженъ возвратить потерянное небо и вознестися кь Богу.

Путь въ высочайшему достоинству Бота идет чрезъ глубину ада,

иго креста обращается въ престоль блаженства. Изъ нощи рж-

дается день; изъ cTpeM.WHie кь мудрсти; ивъ смраднаго

1'HieHiH безконечная жизнь.

ЩжтупленЮ, погрузившее челов•ка въ глубину возбу-

дило въ его сердц•Ь божественную исвру свободы, удобовозрастающую

въ плюменное море рвенЈя ко всякому благу. Одна минута сибодвмх»

драгоц±нЖ npe6HBaBia Вћ колыбел невинности и са-

мыхъ престей в•ћчнато дфтства.