— 252 —

сказо и с.йдовательно, почему считаю за полиное пом%щать

За.мљчанИ Арцыбвшева и другихъ. Для меня, вакъ для хур-

налиста, вазалось постыднымъ стоять за угломъ при рвзсуж-

о такомъ ДЕВ, и д хот%лъ принимать на себя

удары, направленные на Арцыбашева, кромЬ одного отноше•

о которомъ объяснялся предварительно. Я очень

валъ, что становлюсь въ весьма невыгодное 110100Hie предъ

недобросойстными оппонентами, произносз н±сколько отрывоч-

ныхъ мыслей, вакъ бы мимоходомъ, о важномъ творетв•, но

навялсд, что они, хотя моей оговорки не пере-

толвуютъ ихъ въ дурную сторону. Кажется, было очевидно,

что не осмьивавшись досей произнести полваго cyMeHif,

я тьмъ болгъе не произнесъ бы однихъ результатовъ,

бы не вынужденъ быль обстоятельствами. Однавове этот

не поняли или не хомли понять. Теперь поговоримъ о воз-

pueHigxb, иною слышанный въ публив'Ь. „Карамзинъ, по

его мАкйю, не вритивъ" мои порицатели, „не фи-

лософъ, художнивъ съ — что же при

нашемъ великоиъ писатей". государи! за недо-

угатвомъ мгЬсга я от“чаю ваиъ примыами. не только

не вритикъ, но даже свазочнивъ, часто не только не фило-

софъ, но даже безъ мысли о филосДйи безъ мысли

о всякомъ другомъ наро$, вромТ своего, и между Вить,

какъ художнику, ему повланяетсд весь образованный MiPb.

СлЫовательно, вроигЬ критицизма, историхъ

можеть им%ть достоинства. Великинъ худож-

никомъ безъ оговорви не назвала еще европейсвая вритива

ни одного историка. Вс•Ь они и“ютъ свои дкоинства и

свои недостатки. Одинъ изображаеть превосходно характеры

лицъ, у другого видень духъ народа, у третьдго происше-

четвертый отличается св±та и Ани и

проч. и проч. художникъ-исгорикъ во всТхъ отноше-

Higxb явится между людьми, можеть быть, тольво навиун

%Нужно-ли пояснять еще н%воторня

м•ьста въ своемъ отйтЬ? Апоеегмы въ Государсуж